Павел Кашин. По волшебной реке

Спрайты, Эльфы, гигантские струны —
Все разновидности молний летели в меня
Когда я на ветру распахнул свое сердце тебе
И игру я продолжал уже лежа
На мокром, холодном бетонном полу
Между списками женщин, так обожавших
И так обижавших меня

Ты – ангел на свече, пляшешь и молчишь

А в твоей груди, под одеждой – Бог
И твоя любовь. Ты не уходи
Я храню твою надежду

Я поместил капиталы, акции,

Слитки драгоценных металлов
В самый хрупкий из банков
– сердце твое
Самые грязные руки —
Я лобызал их, чтобы возвысить тебя
Чтобы наполнились залы
Из любви к тебе

Ты – ангел на свече, пляшешь и молчишь

А в твоей груди, под одеждой – Бог
И твоя любовь. Ты не уходи
Я храню твою надежду
Ты – ангел на свече, пляшешь и молчишь
А в твоей груди, под одеждой – Бог
И твоя любовь. Ты не уходи
Я храню твою надежду

«Москва 12»

«Москва 12» – это одна из песен, с которой я начал писать песни по новостям. В том году был скандал с «Pussy Riot», а сейчас мы даже и не помним о чем была речь, по большому счету. Тогда же еще было много скандальчиков поменьше – прямо театр абсурда. Нет, я не жалуюсь: мне нравится театр абсурда. Было ли это в итоге или не было – неважно: все равно все так интересно, что вот как в фильме «Три самурая вне закона». Сидят там три японца, и один другому рассказывает истории. Другой возражает: «Да ну, ты врешь», – а третий говорит: «А мне все равно, лишь бы интересно было». Мне тоже наплевать на историческую достоверность: лишь бы интересно было. В том самом 12 году, о котором эта песня, был всплеск Бентли, всплеск религии и доллара был. Я тогда написал эту песню о новостях в своей ленте. По-моему, ее даже крутили на радиостанциях: по крайней мере, очень многие слушатели мне отписывались что им, будто бы, что-то понятнее стало в этом мире.

А Москва кипела, – горная река
По ее лицу бежали облака
По ее каналам налом деньги и хиты
В комьях духоты
Как понятые хмурились святые
А в московском небе хмурились дела
На ее спине сияли купола
Отражаясь в Bentley, меркнущих вдали
Словно корабли
Их провожали взглядом вдаль студентки
И

По этим улицам похмельная сперва

Идет и хмурится волшебная Москва
С разбитым сердцем и больною головой
Мы наслаждаемся вечернею Москвой
А Москва сверкает и куда не кинь
Карусельный поезд ждет своих богинь
Две минуты славы, звезды на шесте
Снова в темноте
Москва кипит сквозь прорезь балаклавы
И слепой котенок жалкий и хромой
Бродит по амвону между славой и тюрьмой
В жажде понимания в поисках любви
Так и норовит
Спустить штаны и шепчет заклинанье
И

По этим улицам похмельная сперва

Идет и хмурится волшебная Москва
С разбитым сердцем и больною головой
Мы наслаждаемся вечернею Москвой

«Адмирабль»

Мне нравятся французские слова тем, что они в русский язык ложатся как по маслу. До революционного времени мы спокойно впитывали в себя все французские слова, и сегодня они звучат чудесно. Особенно те, которые на всех языках европейских – одно и тоже. «Маребл», «Адмирабль», «Адмирабиле» – на каком языке не скажу – все будет понятно. Очень странно, что многие не могли прочитать название альбома и название этой песни, соответственно: кто-то говорил «адмирал», кто-то еще несколько своих версий называл. По песне сказать ничего не смогу, потому что песни про любовь, они же, как сама любовь, быстротечны и ненадежны. Все проходит и становится непонятно: ведь кроме горького осадка и болезни больше от любви ничего не остается.