Павел Первый

Мария Федоровна(всплескивая руками). Боже мой, Боже мой, я ничего не понимаю!

Входит Пален.

Пален. И я ничего не понимаю.

Мария Федоровна. Граф! Наконец-то…

Пален. Извините, ваше величество, я к государю.

Мария Федоровна. Нет, нет, постойте, вы нам должны объяснить. Ради Бога…

Пален. Я уже имел честь докладывать вашему величеству: я ничего не понимаю.

Мария Федоровна. Петр Алексеевич, Петр Алексеевич… Я хочу знать, слышите, я хочу знать все… Я вам приказываю… Мы здесь все вместе, одни, и можем обсудить на семейном совете…

Пален. Какой уж тут совет семейный!.. А впрочем, одну минутку, ваше величество. (Говорит в дверь направо.) Поручик Марин, вы? Ну, ладно. Смотрите же, сударь, от дверей ни на шаг, и если кто пройдет, доложить извольте немедленно. (Возвращаясь – к Марии Федоровне.) Итак, вашему величеству угодно?.. (Роджерсону.) Куда вы, господин доктор, подождите, сделайте милость: вы нам нужны, вы нам теперь нужнее, чем кто-либо.

Роджерсон. Даст Бог, все обойдется.

Пален. Кажется, без вас не обойдется.

Мария Федоровна. Да говорите же, говорите, граф, что такое?..

Пален. А то, ваше величество, что надо быть готовым ко всему. Мы объявляем войну пяти-шести европейским державам.

Мария Федоровна(всплескивая руками). Herr Iesu![27] Пяти – шести…

Пален. Да. Сколько именно, я, признаться, и счет потерял. А когда доложить осмелился, не много ли будет, то ответить изволили: «Сколько бы мух ни жужжало у меня под носом, я их гоню». – Но нам Европы мало, нужно и Азию; поход на Индию…

Мария Федоровна. На Индию!

Пален. Да, по следам Александра Македонского, к священным водам Инда. Двадцать тысяч Донских казаков уже выступило к Оренбургу и далее, по степям неведомым, без обоза, без продовольствия, без дорог и даже без маршрутов. Велено завоевать Индию – и завоюем.

Мария Федоровна. Граф, граф… aber um Gottes willen… что вы говорите? Может ли быть, чтобы мы ничего не знали?

Пален. Я и сам не знал до последней минуты и, чай, многого еще не знаю.

Мария Федоровна. Господи, Господи… что же будет?

Пален. А будет, полагаю, то, что англичане Индию даром отдать не согласятся и пожалуют к нам в гости. Не сегодня-завтра флот их появится у наших берегов и начнет бомбардировать сперва Кронштадт, а потом и Петербург.

Мария Федоровна. Петербург! Herr Iesu!

Пален. Да, и мы погибли – погибла Россия.

Мария Федоровна(всплескивая руками). Господи, Господи… что же делать?

Пален. Делать нечего, ваше величество, – погибать, так погибать.

Мария Федоровна и Пален говорят тихо.

Константин(Александру, кивая украдкой на Палена). Прехитрая бестия!

Александр. А что?

Константин. Разве не видишь, к чему клонит?

Александр. К чему?

Константин. А к тому, что батюшка спятил.

Александр. Что ты, Костя!

Константин. Ну да, а то как же? И знаешь, Саша, ведь, может быть, и вправду… Голова-то у него умная – умнее, пожалуй, всех наших голов, да есть в ней машинка, на одной ниточке держится, – а как порвется эта ниточка – машинка завернется – и капут!

Александр. Страшно…

Константин. Да, страшно… А впрочем, наплевать – все там будем…

Мария Федоровна(тихо Палену). Как? Как? Повторите.

Пален. Я вижу, говорит, что пора нанести великий удар.

Мария Федоровна. Великий удар? Что ж это значит?

Пален. Не знаю, ваше величество, подумать боюсь…

Мария Федоровна(всплескивая руками). Ах, понимаю, я теперь все понимаю. Он хочет меня и нас всех… Боже мой! Боже мой!.. Так вот, что значит… «Ежели, говорит, сударыня, вы Екатерина II, то я вам не Петр III». Я тогда не поняла, а теперь… теперь… Да ведь это значит, что я хочу его… Herr Iesu! Это я-то, я… Paulchen, Paulchen!

Плачет. Входит поручик Марин.

Марин. Государь император!