Павел Третьяков

Если внимательно присмотреться к деятельности П. М. Третьякова, возникает впечатление, что он ничего не умел делать наполовину. Какое бы дело ни начинал Павел Михайлович, он старался вкладывать в него всю душу, достигая наилучших результатов и непременно доводя начатое до конца. Тяга к совершенству определяла главнейшие поступки Третьякова. Она же заставляла его концентрировать усилия на малом — и в этом малом приближаться к идеалу. А. Рихау замечает: «Правилом П. М. Третьякова было, кажется, не браться за многое, но взявшись — отдаться делу вполне»^[154].

Как вспоминал тот же Рихау, П. М. Третьяков «…в коммерческом мире… считался, и совершенно основательно, передовым человеком»^[155]. Так, Н. А. Мудрогель с гордостью пишет: «Павел Михайлович заставил изготовлять на своей фабрике особый холст для художников. Холст получился не хуже заграничного, даже с дрезденским спорил!»^[156] Рихау сообщает, что Третьяков «никогда… не устранялся принимать участие своим трудом и знанием в устройстве новых общественно-коммерческих предприятий»^[157]. Кроме того, Павел Михайлович не чурался нововведений на собственном производстве. Он ценил эффективность и рациональность. Поэтому, например, он старался улучшать оснащение и методы работы на костромской фабрике, паи которой принадлежали, кроме него, брату Сергею, В. Д. Коншину и непосредственному руководителю производства К. Я. Кашину. После кончины К. Я. Кашина директором фабрики стал его сын, Николай Константинович. «Павел Михайлович его очень ценил, но пришлось Павлу Михайловичу чаще ездить на фабрику, покуда Николай Константинович набрался необходимого опыта. Как молодой человек, любил пробовать новые методы, и Павел Михайлович с ним терпеливо их пробовал ввести»^[158].

По свидетельству современников, в творении благих дел П. М. Третьяков также воплощал тягу к совершенству. Благотворительность Павла Михайловича «…не ограничивалась простым бросанием денег куда попало, а соединялась с деятельным участием его в избранной им области»^[159]. Так, будучи попечителем Арнольдо-Третьяковского училища для глухонемых детей, Третьяков старался сделать все возможное, чтобы поднять дело обучения в нем на должную высоту. Его неустанными усилиями, как материальными, так и моральными, училище стало «…одним из образцовых в Европе и Америке»^[160]. Это ведь и называется: доводить до конца задуманное… сколько бы для этого ни понадобилось времени. Если необходимо — день. Если нужно — год. Если потребуется — полжизни.

Не только на поприще коммерции, не только в благих делах, но и в составлении галереи Павел Михайлович старался добиться наилучшего результата. По свидетельству старшей дочери, он всегда «работал за десятерых»^[161]. Неудивительно поэтому, что любимое детище Павла Михайловича — галерея картин русских художников — в полной мере стала воплощением тяги ее создателя к прекрасному, к совершенному началу.

П. М. Третьяков не спешил начинать любое новое дело, не набрав прежде о нем достаточно сведений, не получив должных навыков и в конечном итоге не убедившись, что это дело ему по душе и по плечу. А начав дело, продолжал пополнять свои о нем представления: читал специальную литературу, консультировался у знатоков, набирался знаний в заграничных поездках. Этот основательный подход Павла Михайловича проявился и в деле коллекционирования картин. Так, он быстро почувствовал необходимость научиться реставрации. В. П. Зилоти пишет: «Павел Михайлович, говорили художники, крыл лаком, заделывал трещины и пятна, смывал „лишнее“, как никто, и мы часто слышали, как художники, продавая отцу картину, предоставляли ему самому покрывать их лаком, когда он это найдет нужным»^[162]. Советскому биографу Третьякова Д. Я. Безруковой принадлежат совершенно справедливые слова: «…Павел Михайлович не только собирал картины, но с интересом изучал технологию живописи, свойства красок, умел крыть лаком картины и без помощи реставраторов удалять повреждения в холсте, заделывать трещины в красочном слое, промывать загрязненные холсты… Он пользовался советами опытных реставраторов, например Д. Арцыбашева»^[163].

Задумав устроить национальную галерею, меценат собирал не то, что нравилось лично ему, но то, что показало бы развитие русской живописи на протяжении всего времени ее существования. По словам Рихау, «…занявшись один раз собиранием картин, он не ограничивался только покупкой лучших произведений, нет, он старался познакомиться со всем, что касалось художественной живописи»^[164]. Прежде чем собирать картины, Павел Михайлович погружался в историю живописи, старался прочувствовать каждое полотно, понять специфику работы художников разных эпох. Старание дойти до сути явления — одна из наиболее характерных черт «московского молчальника».