Павел Третьяков. Купец с душой художника

«Вы не сердитесь и не думайте, что мое молчание было причиной неудовольствия или чего-нибудь в этом роде; нет, напротив, я давно хотел изъявить Вам свою чистосердечную благодарность за Вашу дружескую откровенность ко мне и дельное замечание, которое отчасти вполне согласуется с моим мнением.

Что же касается до замены пейзажа Вашего на другой, то долгом моим есть согласиться на сие предложение. Я с особенным удовольствием исполню Ваше желание, равно и свое, чтобы повесить вещицу, достойную Вашей галереи.

…Суждение Ваше и И в. И в. касательно моих картин и этюдов весьма справедливо, и я сам это чувствую, что мои пейзажи от природы так далеки, как небо от земли».

Пейзаж был заменен.

Устанавливаются дружеские взаимные услуги. Павел Михайлович старается привлекать художников к сотрудничеству в собирании картин и за это помогает им продавать их вещи, делается посредником между ними и любителями. В 1857 году В. С. Лепешкин пишет Павлу Михайловичу и просит оставить для него картину Горавского, которая ему понравилась: «Вечер без солнца с ивой сбоку». Горавский отвечает: «Ивы я бы с удовольствием отдал Василию Семеновичу за 125 р., Алексею Алексеевичу пандан я согласен отдать за сто рублей серебром; только не мешало бы ему заодно уж оставить и остальные за собою, как, напр., «Фриштык» и другую маленькую. Впрочем, добрый Павел Михайлович, Вы как хотите, так и поступайте. Вы мне кроме добра больше ничего не делали и ни с Вашим сердцем кому-нибудь противное сделать».

Медынцев эти вещи, по-видимому, купил. Павел Михайлович в своей карманной книжке записывает расчет с Медынцевым.

Со своей стороны Горавский старается достать и действительно достает для Павла Михайловича этюд М. И. Лебедева от своей соседки по деревне – Кармановой. Он пишет Павлу Михайловичу 6 августа 1857 года: «28 июля получил я от старухи Кармановой ответ на мое письмо и обещается прислать маленькую масляную картиночку Лебедева, которая у них в альбоме лежала. Но другую, на которой написано Лебедевым прогулка по реке всего семейства, то ни за какие блага не хочет и не может отдать. Она пишет, что много уже было охотников, только никому не отдано и не отдастся… Спасибо старухе хоть за это, и с меня она ничего не хочет, как только взамен этого альбомную вещицу послать ей – то чтобы вернее было бы приобретение, то я прежде свою пошлю картинку…».

А 28 октября он пишет: «Все собирался я Вас известить, что недели три тому назад, как я получил с почты Лебедева работы эскиз или этюд, как видно, с натуры… написано в один присест… М-м Карманова известила в письме, что Лебедев писал этот эскиз тогда, когда приготовлялся на золотую медаль, в ихнем имении, близ самого сарая, над ним много они смеялись, что выбрал такое приятное место. Я его Вам дарю».

В феврале 1858 года И. Г. Горавский пишет Павлу Михайловичу.

«Многоуважаемый мною Павел Михайлович! Вы, наверно, удивляетесь моему молчанию, но после Вашего отъезда насилу я мог найти почтенного нашего Ломтева, этого ж дня, как мы были у него, ему квартиру отказали, но на другой день я его нашел, после взял начатую картину и принадлежности и пригласил его к себе, чтобы он исполнил заказ Ваш, он согласился и чуть-чуть на днях кончил, которую отсылаю… я постоянно при нем сидел, потому этого человека одного никак невозможно оставить, без полуштофа он не пишет…

Вот еще я Вам похвастаюсь приобретением оригинального эскиза пером, сепиею знаменитого нашего художника Лосенки, этакую вещицу очень приятно иметь в альбоме».

Через месяц он пишет: «Извините, пожалуйста, что я до сих пор на Ваши письма не отвечал, причина – ожидание конца картины, которую Вам пишет г. Ломтев, заставило так сделать. Сюжет оной пророк Даниил с Навуходоносором».

«Право мне на Вас немножко досадно, что Вы такое имеете мнение обо мне и сожалеете, что Вы меня свели с Ломтевым… Я только глупо делал, что на свой счет покупал водку и давал денег, но мы с ним сквитались, – я ему еще дал денег, а он мне написал картинку…

P.S. У меня есть масляными красками эскиз Капкова – я купил его. Посылаю клочок – намеченный мною сюжет картины, это то время, когда Даниил посыпал песок… для убеждения, что жрецы плутуют».

В июне он пишет из Свислочи:

«Многоуважаемый мною, Павел Михайлович! Извините, пожалуйста, мне, что не мог я ответить на Ваше письмо из Петербурга. Получил я его накануне моего отъезда и открытое письмо на 100 р., чувствительно Вас, Павел Михайлович, благодарю за Вашу отцовскую привязанность и помощь. «Синопское сражение» и «Турецкую кофейную» Вы, верно, получили. Я просил Риппа вместе с Вашими картинами отослать – и что будет стоить пересылка, то Вы потрудитесь вычесть из прибавочных денег, ежели г-н Медынцев даст… Совестно за Богомолова, что он такой неаккуратный человек. Аполлинарий уже в Женеве, довольны ли любители его произведениями. Я начал заниматься в Свислочи…».