Павел Третьяков

Сохранился документ о покупке Захаром Елисеевичем дома в Голутвине: «1795 года, марта, в четвертый надесять (то есть 14-й. — А.Ф.) день, лейб-гвардии сержанты Михайла и Александр Ильины, дети Павловы, в роде своем не последние, продали мы... московскому купцу Захару Елисееву, сыну Третьякову, и наследникам его крепостной свой на белой земле двор со всяким в нем дворовым-хоромным ветхим деревянным строением... Состоящий в Москве в... приходе церкви Николая Чудотворца, что в Голутвине на Бабьем городке и подле оного двора пустопорожную белую дворовую землю»12. Это был тот самый дом, где впоследствии родился Павел Михайлович.

Захар Елисеевич был женат дважды. От первой жены, Лукерьи Лукиничны, у него родилось пятеро детей, из них трое сыновей13. После ее смерти, в 1800 году, купец вступил во второй брак. Новая его супруга, Евдокия14 Васильевна, в 1801 году родила ему сына Михаила, в 1808-м — Сергея. Захар Елисеевич умер в июне 1816 года. Семье купец уже не 3-й, но 2-й, более высокой, гильдии оставил «... домик в Николо-Голутвине, пять смежных лавок на углу холщового и золотокружевного рядов и сумму денег, внесенную в Опекунский Совет по несовершеннолетию младших сыновей. Не будучи разделены, братья торговали порознь, каждый для себя. В 1830 году братья приступили к полюбовному разделу»15. Михаилу Захаровичу достался родительский дом и лавка в торговых рядах. А еще через год умер его брат Сергей. По завещанию, имущество Сергея отошло его единственному родному брату по матери — Михаилу16.

В том же 1831 году Михаил Захарович Третьяков женился на Александре Даниловне Борисовой. Его избранница была дочерью крупного коммерсанта, «именитого гражданина » Данилы Ивановича Борисова.

Существует мнение, что брак был не по расчету, но по любви. Данила Иванович не хотел отдавать дочь замуж за Третьякова: такой союз он считал неравным. Хотя оба они, Борисов и Третьяков, принадлежали к купеческому сословию, между ними пролегала финансовая пропасть. Старшие дочери Борисова ездили по городу в карете, запряженной четвериком, то есть пользовались сословной привилегией «именитых граждан». А у молодого Третьякова на протяжении нескольких лет не было собственных лошадей, да и торговля его «полотняными товарами» в рядах на Красной площади была не самым прибыльным делом. Тем не менее, приглядевшись к характеру жениха и к чувствам молодых, Борисов дал свое согласие на их брак. Во всяком случае... так гласит семейное предание¹⁷. Исследователь А.М. Анисов добавляет к этому, что Данила Иванович занимался экспортом сала в Англию18.

Документы этой версии не подтверждают. Так, в метрической книге о рождении в семье Третьяковых первенца (1832) одним из восприемников назван «корчевский 2-й гильдии купец Даниил Иоаннов Борисов»¹⁹. В таком случае имущественная разница между молодыми была не столь велика: судя по тому же документу, Михаил Захарович состоял московским купцом 3-й гильдии. Кроме того, несостоятельной оказывается версия, что Данила Иванович торговал с Англией. Право на ведение заграничной торговли имели лишь первогильдейцы или именитые граждане, но никак не купцы 2-й гильдии. Однако этот вопрос нуждается в уточнении по более надежным документам. Нередки случаи, когда священник, даже хорошо зная купца, ошибается, фиксируя его принадлежность к той или иной гильдии20.

Как бы то ни было, брак Третьякова и Борисовой положил начало крепкой, дружной семье.

Если о личности деда и прадеда Павла Михайловича ничего определенного не известно, то сведения о его родителях память потомков, к счастью, сохранила. К счастью, поскольку очень трудно понять особенности характера человека, ничего не зная о тех, кто его родил и воспитал.

Александра Даниловна Борисова родилась в 1812 году, «при французе», в разгар войны России с наполеоновской Великой армией. Любопытно, что девица из купеческого рода «... получила образование, даже брала в молодости уроки на фортепиано»21. А.П. Боткина, дочь Павла Михайловича Третьякова, пишет, что бабушка «мило играла на фортепиано и по желанию отца (П.М. Третьякова. — А.Ф.) играла перед гостями». Обучение купеческих детей музыке, тем более у частных преподавателей, — явление для 1820-х годов исключительное. Очевидно, вместе с музыкой девице Борисовой была привита тяга к культурной жизни. Так, она обожала театры, наперечет зная всех хороших актеров. Уже в глубокой старости сыграла внучкам полонез Огинского так, что тот врезался им обеим в память: «сыграла... наизусть, с ритмом и чувством, и на нас эта пьеса произвела большое впечатление». Тем не менее не стоит переоценивать полученное Александрой Даниловной образование: ей был привит навык чтения и письма, скорее всего, она была обучена торговому делу, но всю жизнь писала «с запиночкой»22.