Павильон Зеленого Солнца

— Мужчины созданы, чтобы носить нас на руках. Не так ли? — продолжала рассуждать Элен.

— Кажется, ты согласна, чтобы на руках тебя всю жизнь носил именно этот мужчина.

Элен страшно разгневалась. Увлечься подобным грубияном? Который ей до сих пор цветка не подарил, не рассказал, как она неотразима, не заверил, что ему без нее белый свет не мил?

— Он думает только о расследовании, и я для него — свидетель.

И вообще, она никогда не совершит подобной глупости. Сменить сотню поклонников, готовых осыпать ее цветами и подарками, на мужа, готового осыпать ее указаниями, что приготовить на обед, когда постирать рубашки и отутюжить брюки! Вдобавок муж потребует, чтобы она принимала ванну после него. Восточный мужчина — деспот. Она никогда не забудет кадра из тайанского кинофильма: прощаются двое влюбленных, начинается ливень, девушка убегает, оставив зонтик юноше.

Элен распалялась все больше. Патриция слушала, кивала головой и поглядывала на букет дурманно благоухавших белых лилий и лежавшую рядом коробку. Их доставили рано утром, и, разумеется, было совершенно невозможно догадаться — от кого. Из коробки Элен секунду назад извлекла заколку для волос, похожую на дивную тропическую бабочку. Бесспорно, это была ручная работа. Мерцал пунцовый шелк крыльев, подрагивали серебряные усики с нанизанными на них жемчужинами. Патриция знала, что оранжерейные цветы стоят не дешевле жемчуга. Человеку, зарабатывающему, по тайанским меркам, совсем неплохо, скажем офицеру полиции, пришлось бы истратить на такой подарок месячный оклад.

Элен повернулась. От удивления Патриция опустилась на низенький пуф. Вероятно, виной всему был каприз освещения — не могла же подобное чудо совершить заколка для волос! В одно мгновение Элен превратилась в принцессу древнего тайанского княжества. Глаза почему-то казались темными, по лбу скользили прозрачные тени от плавно покачивающихся жемчужин. Тонкий овал лица, белая кожа, пунцовая бабочка у виска — на Патрицию смотрела девушка, словно сошедшая со старинной гравюры.

Элен, довольная произведенным впечатлением, скромно доложила, что за последние дни ужасно подурнела, и осведомилась, не слишком ли ее портит «этот бантик».

— Пожалуй, тебе был бы к лицу традиционный тайанский наряд, — задумчиво сказала Патриция. — Свадебные одежды необыкновенно красивы. Нижнее платье — алое, верхнее — снежно-белое, расшитое алыми цветами. И обязательно — венок из алых цветов.

Элен ответила, что это ей совершенно безразлично. Еще раз оглядела себя в зеркало и сообщила, что готова.

…Поездка в тайанском метро требовала некоторого присутствия духа. Даже Патриция, готовая восторгаться в этой стране буквально всем, не отваживалась произнести ни слова похвалы тайанскому транспорту. Но сейчас, очутившись под землей, почувствовала вдруг, что уже не так мучительно переживает тесноту.

Ей доставляло удовольствие вглядываться в улыбчивые лица сновавших вокруг людей. Со дня приезда в страну Патриция не уставала решать — чем же ей так нравятся тайанцы? Особенной приветливостью? Сдержанными и в то же время исполненными достоинства манерами? Они и в вагоны электрички вдавливались без злобы, скорее с добродушными насмешками над минутными неудобствами. К ним как-то не подходило слово «толпа». Толпа — бездушная масса. Здесь же, в сиянии глаз, в плеске смеха, жила душа.

В это мгновение под ребра Патриции с двух сторон вонзились острые локти, а в уши полились слова извинений. На время она вынуждена была прервать размышления, чтобы слабым голосом прошептать:

— Поверьте, никакого беспокойства…. — На этом ей не хватило дыхания, и остаток пути Патриция переживала, что была недостаточно вежлива.

Выйдя из метро, Элен первым делом проверила, уцелела ли ее драгоценная заколка. Успокоившись на этот счет, громогласно заявила, что в такой толчее убийце ничего не стоило к ним подобраться. Инспектор обязан был об этом подумать и предоставить свою машину.

— В такой сутолоке эти горе-детективы могли нас просто потерять, — возмущалась она.

Патриция с надеждой огляделась по сторонам — а вдруг и впрямь потеряли? Увы, двое мужчин, сопровождавших их от самого отеля, стояли рядом, у газетного киоска. Патриция тихонько вздохнула. Ничего не поделать, в детстве они с Элен мечтали о приключениях. Чем не приключение — побег от полиции? Да еще вместе с Эндо? Об этом она готова мечтать, даже став взрослой. Патриция, схватив за руку Элен, потянула ее к дверям океанария. Позади, не слишком приближаясь, но и не удаляясь, плелись полицейские.

…Со всех сторон простиралась дивная синева. Пронзая толщу воды, проносились стайки серебристых или разноцветных рыб, обитатели аквариумов лежали на дне или парили у самой поверхности, поражая взгляд размерами, формой, причудливостью окраски. Подруги переходили из зала в зал. Патриция вытягивала шею, торопясь увидеть Эндо. Приникала к стеклам, пытаясь разглядеть, что делается в соседнем зале.