Павленков

2) хотя материалистическое, в некотором отношении, направление разбираемых статей и не может быть отрицаемо, но одно это обстоятельство, коль скоро в статьях тех не заключается ничего явно противного нравственности и благопристойности, или клонящегося к развращению нравов (статья 1001 Уложения о наказаниях), — также не может служить основанием к обвинению перед судом;

3) в сообщении цензурного комитета не указан, как того требует 6-я статья Высочайше утвержденного 12-го декабря 1866 года мнения Государственного Совета, закон, в коем был бы предусмотрен проступок, которому соответствуют обвинения и ложные в том сообщения. Рассмотрев настоящее дело, я и со своей стороны нахожу, что выводы из учений Фогта и Молешотта, заключающиеся в вышеозначенных статьях 6-й книги сочинений Писарева, не могут быть подведены под точный смысл какой-либо статьи ныне действующих уголовных законов, а посему и при не указании цензурным комитетом закона, на коем бы могло быть основано судебное преследование означенной книги, встречаю затруднение в возбуждении сего дела и полагал бы не давать дальнейшего хода сообщению цензурного комитета по этому делу; но предварительно дальнейших распоряжений имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство почтить меня отзывом Вашим по сему предмету».

П. А. Валуев вынужден был считаться с этим мнением. Он согласился с тем, что судебное преследование против Ф. Ф. Павленкова должно быть прекращено. Правда, в ответном письме министру юстиции звучала озабоченность тем, чтобы «при предполагаемом исходе настоящего дела», то есть прекращении его, не допустить удовлетворения домогательства вознаграждения, «если бы оно возникло со стороны издателя 6-й части сочинений Писарева за арестование означенной книги». Павленков предъявлять претензий не стал.

Книгоиздательство захватывает Флорентия Федоровича все больше и больше. Он выходит в отставку не ради одной конкретной акции. В его душе крепнет убеждение в том, что просветительским целям он должен посвятить себя целиком через издание все большего и большего числа книг для народа.

Налаживая свою издательскую деятельность, Павленков был полон решимости вести борьбу с господствовавшим все еще повсеместно читательским невежеством и косностью. Важно было внедрять в сознание просвещенных людей, на ком лежала обязанность вести работу по образованию народа, чтобы для каждого из них становилось правилом следить за новинками литературы, чтобы они целенаправленно формировали свои библиотеки, овладевали системой знаний. Поэтому наряду с выпуском сочинений Д. И. Писарева Флорентий Федорович работает над подготовкой к изданию книг по естествознанию, в частности Г. Льюиса «Сердце и мозг» и Г. Омбони «Дарвинизм, или Теория появления и развития животных и растительных видов».

Интересно обратить внимание на такой факт. На обороте титульного листа первой части сочинений Д. И. Писарева, изданной Ф. Ф. Павленковым в 1866 году, приводится реклама «Полного курса физики» А. Гано и сообщается, что книгу можно приобрести в книжном магазине П. А. Гайдебурова по адресу: Невский проспект, дом № 36. Весной этот магазин принадлежал еще Гайдебурову, а к концу года он уже переходит к новому владельцу — Павленкову. Таким образом, покупка магазина стала для Флорентия Федоровича как бы еще одним дополнительным шагом для утверждения себя в выбранном книгоиздательском деле.

Флорентий Павленков быстро понял, что успешное развитие издательского процесса требует, безусловно, налаживания собственного надежного канала для распространения книг. Только поэтому он и приобретает книжный магазин у Гайдебурова. Он не выставляет на нем собственного имени, так как понимает, что оно еще не так много говорит что-либо читающей публике. Павленковский «Книжный магазин для иногородних» быстро стал пользоваться положительной репутацией у тех, кто проявлял интерес к литературе. По словам Рубакина, сделали свое дело прежде всего точность, корректность, исполнительность, аккуратность, энергия и щепетильная честность, на которых строилась работа магазина.

О приобретении магазина Флорентий так сообщит в письме другу — В. Д. Черкасову: «Кто знает, может быть, я и оборвусь… Пусть… Но зато никто не скажет, что я стоял на одном месте и успокаивался на первых добытых результатах».

До начала нового, 1867 года Флорентий Федорович успевает издать и седьмую часть сочинений Д. И. Писарева. В цензуре, к счастью, осложнений больших на сей раз не возникло. Доклад цензора Скуратова по поводу этой части сочинений Д. И. Писарева был обстоятельным. Конечно, без придирок не обошлось. На пятнадцати страницах были изложены цензорские замечания. Однако цензурный комитет, приняв их к сведению, никаких санкций к издателю по данному поводу предъявлять не посчитал целесообразным.

Приобретение собственного магазина открыло перед Ф. Павленковым возможность установить как бы обратную связь с публикой. Это было так важно для человека, начиняющего свое дело.