Павлик Морозов [1976]

— А вот попробуешь… — Она взглянула на детей. Глаза ее засветились лаской. Все свои тридцать пять лет прожила Татьяна в постоянном труде, радостей видела мало. В детстве не пришлось учиться: батрачила у богатого соседа. Замужество не принесло облегчения. Хозяйство и дети отнимали здоровье и силы. Но в них, в детях, находила Татьяна свое счастье. Вон Пашка какой большой и разумный вырос, лучший ученик школе. Может, действительно станет доктором или учителем! Почему-то ей очень хотелось, чтобы он стал именно доктором или учителем… Домой всякие книжки из школы носит, все читает газеты да журналы. И ее по складам читать выучил. Сначала смешно было, думала — впустую все занятия, а потом приятно стало складывать из букв слова и понимать их затаенный смысл.

Татьяна кончила накрывать на стол, склонилась к Павлу:

— Пашутка, ты о чем задумался?

Павел нахмурил брови. Они у него густые, сросшиеся на переносице. Над правой — небольшая коричневая родинка. Шевельнет бровью — и родинка вздрагивает.

— Маманька, чего к нам дядя Вася приходил?

— Какой дядя Вася?

— Потупчик.

— Не знаю, Пашутка. А что такое?

— Так просто… — уклончиво ответил Павел.

Татьяна обняла сына, с тревогой заглянула ему в лицо.

— Ты чего будто в воду опущенный? Что у тебя на сердце, Пашутка? Я же все вижу, ты не отворачивайся.

— Ты слышала, что дядя Вася кричал папаньке? «Вам народ доверие оказал, а вы против народа выступаете…»

Она ответила не сразу, не зная, как объяснить сыну то, что давно тревожило ее самое и что лежало на сердце тяжелым, томящим грузом.

— Работа у отца такая, Пашутка… На всех угодить трудно. Одному — хорошо, другому — не нравится. Отец-то законы лучше знает… Его ведь сам секретарь райкома уважает.

Павел спросил порывисто:

— Значит, он все по закону делает?

— Я так думаю, что по закону… — неуверенно сказала Татьяна.

— Правда, по закону, маманька? — допытывался он.

Что сказать сыну? Она увидела за его поясом новую книгу.

— Что это?

Федя ответил за Павла:

— Премия, маманька! Зоя Александровна Паше дала за учение.

— Премия? Ну-ка, посмотрю сейчас, сынок, как ты меня читать выучил. — Она открыла книгу и прочитала по складам: — Го… рьк… ий… Горький… «Мать»… Правильно?

— Правильно, — улыбнулся Павел.

— Этак я скоро и Ксеню догоню.

— Маманька, ты скоро и газеты читать будешь! — радостно сказал Федя.

— Буду, Федюша, буду! Хорошие вы мои! — она широко распахнула руки и притянула сыновей к груди. — Что бы я без вас делала? Только и радости у меня в жизни! Федюшка, а что ж у тебя красного галстука нету?

— Не принимают меня в пионеры, маманька… — вздохнул Федя и потрогал красный галстук брата. — А как хочется!

— Пашутка, почему его в пионеры не принимаете?

— Рано ему еще. Через год вступит.

— Придется потерпеть, Федюшка, — улыбнулась мать.

В калитку заглянула светловолосая девочка с остреньким, чуть вздернутым носом.

— Здравствуйте, тетя Таня!

— Здравствуй, Мотя… Подойди сюда, что ты в калитке застряла?

— Я на минутку, тетя Таня… я к Паше… по делу.

— Ох, батюшки! Такие все деловые стали… А ты кажись, тоже пионерский начальник?

— Член совета отряда, — сказал Павел.

— Активистка, значит, — кивнула Татьяна. — Вроде Ксени… Ну, активничайте, активничайте…

Из избы послышался детский плач. Это проснулся самый младший сын — Роман. Татьяна торопливо на правилась в избу. Федя шел следом за ней и быстро рассказывал, какой в школе был утренник и как все хлопали в ладоши, когда Зоя Александровна дала Паше книгу.

— Паша, я, знаешь, чего пришла? — робко спросила Мотя. — Читать Горького будем?

— Ну, ясно, будем.

— Зоя Александровна говорит — такая книжка интересная! Давайте сегодня вечером?

— Сегодня вечером не могу. Мы с Яшкой Юдовым на озеро рыбу удить пойдем.

— А ты приходи тогда завтра утром к нам. Ребята соберутся. Я им уже говорила.

— Утром я тоже не могу: на огороде буду.

— Ну, тогда завтра вечером. Ладно?

— А вы сами завтра ко мне вечером приходите.

— К тебе? Ой нет, Паша!.. Я твоего отца боюсь…

— Что ж он медведь, что ли? — обиженно сказал Павел.

— Я сама не знаю почему, а боюсь… Сердитый он очень… — Мотя помолчала. — Паша, а Петька Саков опять камнями кидался.

— Вот не попадется он мне никак!

— Кричит, как война будет, так заграничные буржуи всех пионеров за галстуки повесят.

Павел презрительно улыбнулся.

— Руки коротки у заграничных буржуев! А Петьке Сакову по шее надо дать покрепче!

— Не надо, не связывайся… — Мотя снова помолчала. — Паша… ты не знаешь, о чем мой папанька с твоим отцом разговаривал?

— А что? — насторожился Павел.

— Очень расстроенный папанька домой вернулся… Понимаешь, ему Кулуканов не хочет за работу платить, а твой отец говорит, что вроде бы так и надо.

У Павла над бровью задергалась родинка.

— Мой отец по закону поступает!