Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 6.

Но страдания и насильственная смерть животных, несмотря на различные меры, [4] подсказываемые чувствами жалости и благоговения, все же существуют. Есть ли оправдание для этого? Бесспорно, что без опытов и наблюдения над живыми животными у человеческого ума нет средств познать законы органического мира. Этим все и безаппеляционно решается в вопросе о законности живосечения. Если человечество до сих пор терпит охоты на животных, т. е. их страдания и смерть ради развлечения людей, если существует убой животных для прокорма людей, если самих людей тысячами на войне подвергают страданиям и смерти, то как восставать против принесения животных в жертву одному из высочайших стремлений человека к знанию, одной из великих идей, идеи истины!

Речь, произнесенная по поводу избранния товарищем председателя общества русских врачей в С. Петербурге [5]

(7 октября 1893 г.)

Приношу многоуважаемым товарищам сердечную благодарность за честь и внимание, оказанные моей посильной научной деятельности. [6] Что выйдет из вашего выбора для пользы нашего Общества, покажет будущее. Но мне хотелось теперь подчеркнуть общий факт, который обнаруживается при ваших выборах, именно, что уже много лет председательство в нашем Обществе делится между практической и теоретической лабораторной медициной. Очевидно, здесь проводится систематический взгляд и, мне думается, что такой взгляд представляет лучший залог живучести и целесообразности нашего Общества. В самом деле, нельзя сомневаться, что положение практического врача чрезвычайно трудное, почти трагическое. Практический врач призван исправлять такую машину, которой никто, как следует, не знает. Возьмите вы, например, часовых дел мастера. Если он берет чинить часы, то он знает, как они устроены, и, конечно, деятельность его совершенно целесообразна и до конца точна. От врача требуется то же самое - чинить поломанное, но в такой машине, полного сведения о которой нет. Поэтому я понимаю идеальное стремление практического врача в ту сторону, которая дает это знание; я понимаю, почему практическая медицина в настоящее время крепко держится теоретической, лабораторной. С другой стороны, ясно, что практическая медицина как знание, существующее с того времени, как заболел человек, знание, которое собиралось во все времена под могучим давлением инстинкта здоровья и жизни, что такое знание должно было накопить необъятный материал и накопляет его ежеминутно. Я понимаю отсюда интерес теоретических врачей, посвящающих свою деятельность лаборатории, когда они во избежание шаблонности, для расширения своего миросозерцания, обращаются к глубокому и широкому запасу наблюдении практической медицины. Таким образом между теоретической и практической медициной устанавливается равноправный и взаимнополезный союз, который является основой прогресса медицинской науки, - и бесспорно, что Общество, усвоившее себе такой взгляд, стоит на верной дороге.

Выступления в прениях по докладу Д. Н. Агриколянского «К вопросу влиянии азотнокислого стрихнина на отделение панкреатического сока у собаки» [7]

(21 октября 1893 г.)

И. П. П а в л о в: Я хотел сказать насчет Digitalis. Это верно, что давление крови поднято у больных, но нет до сих пор доказательств, чтобы происходило сужение сосудов. Это повышение давления зависит от восстановления деятельности сердца, а существует ли при этом сужение сосудов - это еще требует доказательства; я думаю, что его не существует, так как будь оно, то мочеотделение уменьшилось бы. клинике Digitalis должен ограничить свою деятельность только влиянием на сердце. Повышение сосудистого тонуса было бы вредно для компенсированной работы сердца; дигиталисом вы только что подбодрили его и вдруг затруднили кровообращение. Я думаю, что это вопрос чрезвычайно важный. Я могу действовать только на сердце, не трогая сосудов, и давление будет изменяться только в зависимости от энергии деятельности сердца.

Может быть, неблагоприятные случаи, когда Digitalis приносит даже вред, суть такие, где данные дозы будут субъективно большими и влияние его с сердца пойдет на сосуды.

М. В. Я н о в с к и й: Я наблюдал у людей, которые представляют до некоторой степени синюшный оттенок, что под влиянием Digitalis и Nucis vomicae ли вообще конечности их приобретают совершенно нормальный белый цвет, что никак не зависит от паралича сосудов, а скорее от сужения их, и это именно совпадает с тем моментом, когда наблюдается увеличение мочеотделения.

И. П. П а в ло в: Ваш случай я не так понимаю. У вас синюха - это значит застои, а если кожа дальше бледнеет, то это приостановление кровообращения; меня же это просто прекращение синюхи, а не сужение сосудов, это - восстановление кровообращения до нормы.