Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 6.

Но последнее решение Конференции по обоим указанным пунктам грозит, по моему глубокому убеждению, чрезвычайно умалить пользу столь крупных приобретений нашего учреждения. Конференция постановила соединить в одном лице бактериолога и клинициста по заразным болезням. Я нахожу такое решение не отвечающим интересам дела и представляющим собою срединное решение, истинное ни то, ни се. Проектируемый профессор, если бы он был вообще возможен, был бы исключительным лицом в академии и по компетенции и по размеру труда. Он должен быть, конечно, истинным клиницистом, т. е. опытен в распознавании и лечении заведуемых им болезней и вполне знаком с клинической литературой этих болезней, короче, стоять так же твердо в своем клиническом деле, как и каждый любой клиницист в академии. Нго обязанности, конечно, будет лежать как чтение клинических лекций над больными (как их читает всякий другой клиницист), так и обходы больных со студентами. Он, естественно, будет желать, наконец, возможно расширить свою клиническую опытность и путем частной практики, т. е. путем визитов и т. д. Вместе с тем он должен быть и истинным бактериологом, т. е., помимо компетентности в методах и доктрине современной бактериологии, еполне знакомым и постоянно следящим за огромной все разрастающейся литературой бактериологии, читать лекции и вести практические занятия по бактериологии со студентами, отнюдь не уступающие по своему размеру занятиям по нормальной или патологической анатомии. Я не говорю уже об его собственных лабораторных занятиях, конечно, весьма желательных и требующих, как всегда, огромного времени и свободы от других занятий. Никто не может сказать, что это преувеличенное изображение, нет, это простая арифметическая сумма трудов будущего профессора, если на дело смотреть прямо.

В Конференции говорилось, что это не будет клиницист в истинном смысле, он будет лишь как-то «показывать больных». По-моему, такой взгляд был бы бьющей в глаза несправежливостью и относительно болезней и относительно будущего профессора. Таким образом в академии болезни делились бы на две категории: привилегированные, которым бы обучали кли нициста, и другие, которые показывал бы студентам не истинный клиницист, -- и последнее пришлось бы на долю таких болезней, как корь, скарлатина, дифтерит и оспа. Точно так же было бы в высшей степени странно, что заведующий нашею клиникой заразных болезней заведомо, с одобрения или, лучше сказать, по настоянию Конференции, был бы менее сведущим в его болезнях, чем всякий другой клиницист в его специальности. Едва ли можно спорить против того, что ни в каком отношении: ни в компетенции заведующего заразной клиникой, ни в размере клинического преподавания заразных болезней, ни в мере практикования на них студентов, проектируемая клиника не может отличаться от других клиник и ее будущий профессор, конечно, должен быть истинным клиницистом.

В Конференции говорилось, что бактериологу нужна и интересна клиника. Для чего? Ради преподавания бактериологии? Но из всех доказательств бактерийных болезней найдет приют в будущей заразной клинике только один дифтерит, и он один, следовательно, мог бы служить для демонстрации бактерийных диагностики и терапии, огромное же число других исследованных бактерийных заболеваний все равно не будет под руками у нашего бактериолога-клинициста. Но, может 6ыть, клиника нужна бактериологу ради научного исследования бактерийных вопрссов? Но, во-первых, клиника заразных болезней учреждается в академии не ради исследования этих вопросов, а прежде всего ради обучения студентов распознаванию и лечению этих болезней; во-вторых, раз болезнь не сделалась еще доказанно-бактерийной, учебный, клинический труд с нею будет для бактериолога обузой и, наверное, перевесит выгоду, которую получает наш бактериолог, располагая только собственными дифтеритными больными, и, в-третьих, наконец, с большим правом можно оспаривать вообще допустимость при теоретических кафедрах (экспериментальная патология, фармакология, бактериология) клиник исключительно с целью исследования.

Раз заведующий клиникой, ее хозяин, есть истинный лабораторный деятель, т. е. любящий и увлекающийся своим делом, то будут возможны, и даже часто, случаи, когда увлечение известным теоретическим вопросом возьмет верх над заботой и памятью об интересах больного и больной окажется в положении экспериментального животного. Охранителем больного в медицинских учебных заведениях должен и может быть только клиницист, т. е. человек, имеющий свою главную задачу и находящий свое удовлетворение в излечении или помощи данному больному, а не в решении разных теоретических вопросов.

Итак, перед нами дилемма: или хороший бактериолог и посредственный клиницист, - я позволил бы сказать себе, бы может, даже опасный для больных клиницист, - или хороший клиницист и не удовлетворяющие своей задаче бактериолог.

Как же должно быть поставлено дело?