Павлова для Его Величества. Книга 2

– Может, рассыпав соль, я выпустила её на свободу всё равно, – пыталась убедить себя Влада, но безуспешно, тут же находила контраргументы, лишь усугубляющие её проступок: – Может, она должна была появиться через людей, медленно, вместе с моей готовкой, подготовиться и успокоиться, всё обдумать, а тут – трах–бах! – и богиня сразу свободна. Может, Несса теперь будет недовольна и накажет людей за то, что предали её, позабыли, не так восхваляли, как следовало, чтобы она нашла силы и вырвалась на свободу самостоятельно?

День проходил за днём, Влада как и прежде ходила на работу, на курсы, как и прежде, гнала от себя воспоминания о Хэварде и Иегерии, но мысль, что она подвела богов, прочно укоренилась в сознании и мешала жить. Да и ответственности она никогда не боялась, а здесь, выходит, подвела не просто кучку иномирных богов, а целых четыре страны. И одного мерзкого предателя. Инквизитора. Палача!

Однако по прошествии времени и недоверие Хэварда перестало больно ранить. Она ведь знала его характер, не раз слышала о том, как воспитывает Гефестион сыновей (пусть тогда она считала по–другому, сейчас–то знала правду или максимально к ней приблизилась), знала, что недоверие и подозрительность – неотъемлемая часть её инквизитора. Ненавистного, но такого любимого.

И она скучала. По горячим объятьям, по редким похвалам, по взгляду, пронзительному, острому, даже по недовольному, хмурому.

– Пусть злится и бесится, пусть ненавидит, но будет жив и здоров, – приговаривала она в редкие минуты слабости, когда позволяла окунуться в пучину воспоминаний.

Мысль, что он уйдёт за грань пугала неимоверно. Ведь и Август, и Гефестион говорили, что он ещё до появления Амелики уже хандрил и готовился сдать пост. Она готова была всё простить. Всё, кроме одного – слишком близкого контакта с матерью.

Сознание отказывалось не то, что анализировать, даже признавать этот факт. Она, взрослая, умная женщина, холодная и даже стервозная бизнес–леди, оказалась заложницей чувств и детских мечтаний.

Не так она представляла маму. Не так рисовала встречу с ней. Надежды, мечты, желания – всё полетело в тартарары. Иллюзии разбились как стекло, упавшее с седьмого этажа, надежды на их восстановление не было и быть не могло.

Остались лишь тупая боль в сердце и злость. На себя, на Хэварда, на Амелику, на чёртову шаманку, на богов с их интригами и разборками, задевающими всех и сразу по преступной халатности, а, быть может, они просто не принимали в расчёт чувства каких–то людишек. На ситуацию в целом и на каждое событие по отдельности.

Но она ни о чём не жалела. Не жалела о попадании в другой мир, о знакомстве с интересными и неординарными людьми, с забавными и капельку идиотскими правилами и традициями, с нестандартным подходом к выбору невесты–жены для монарха, о знакомстве с богами и прекрасными странами. Да за одну фотографию Тангарии с высоты площадки перемещений она готова была бы выложить половину накопленного непосильным трудом!

– Да, жизнь на Земле, конечно, пресновата, – заключила Влада через пару месяцев после прибытия домой.

Иегерия со своим бешеным ритмом жизни и приключениями на каждом шагу уже не казалась столь ужасным местом, да и слишком не ясны были её перспективы, учитывая последний разговор с лордом–защитником. Но идея о возвращении перестала казаться невозможной.

– Виктор Андреевич, – начала разговор Влада со своим заместителем, – обстоятельства складываются таким образом, что я могу снова внезапно исчезнуть.

Этот разговор назревал, хотя окончательного решения она не приняла. Бросить снова компанию и сотрудников, на этот раз совсем без руководителя, не могла в любом случае. Кроме того, в её жизни уже не было Максима, который, каким бы прохиндеем ни был, но прикрыл её спину, выдумал, пусть и не самую разумную, но легенду. Теперь у неё никого не было, а исключать любые происшествия, в том числе внезапное возвращение против воли в любяще–недоверчивые объятия лорда–защитника или вообще к шаманке, она не могла. Давно лишилась иллюзий.

– Я понимаю, – мужчина кивнул.

Ни удивления, ни любопытства, только привычная морщинка между бровей стала глубже и заметнее. Для своего почтенного возраста Виктор Андреевич выглядел прекрасно, а уж его уму и проницательности мог позавидовать любой, даже самый прожженный бизнесмен. И держался всегда превосходно.

Однако выглядело это крайне подозрительно.

– Понимаете? – Влада изогнула бровь. – Именно понимаете? Не просто думаете, что мне взбрела какая–то блажь вроде ашрама или путешествия по Индии босиком, что там ещё наплёл Максим, да?