Чтобы утвердить у детей привычку к труду, воспитать у них подлинное трудолюбие — как первый гражданский долг, мы создали в школе атмосферу труда и строгой непримиримости к лени, нерадивости, безделью, разгильдяйству. Маленький бездельник— это живучий корень тунеядства и паразитизма. Нельзя допускать, чтобы в обществе были маленькие бездельники. Понять ту истину, что жизнь без труда невозможна, ребенок может лишь тогда, когда он живет в коллективе радостями труда, а эти радости ни с чем не сравнимы. Напрягая свои силы, человек делает не то, что ему хочется, а то, что надо, и в конце концов, переживая радость за сделанное для людей, хочет делать то, что надо для общего блага. Уже в семь-восемь лег дети у нас закладывают маленькие сады и виноградники, превращают пустыри в цветущие уголки. Мы добиваемся, чтобы в 12—13 лет подростки уже видели сад, созданный их руками,— вот где источник радости труда. Так уже с детствнони чувствуют себя тружениками. Каждый из них в годы отрочества и ранней юности видит в результатах своего труда, как в зеркале, самого себя — свое мастерство, силу воли, мысль, упорство,— и в сердце у него утверждается чувство* жить без труда невозможно. Передача другому, утверждение в сознании трудолюбия — процесс глубоко индивидуальный. Поэтому мы добиваемся, чтобы каждый ученик уже в годы детства воплощал в труд силы своей души, гордился тем, что он лично сделал: вырастил дерево, построил действующую модель машины для кабинета. Если этого не было достигнуто в детстве, начинать такое воспитание в годы отрочества и ранней юности в тысячу раз труднее. Азбука нравственности усваивается в детстве.
Утвердить в каждом человеке доброту, сердечность, отзывчивость, готовность прийти другому на помощь, чуткость ко всему живому и красивому — элементарная, азбучная истина школьного воспитания, с этой истины начинается школа. Бессердечность рождает равнодушие, равнодушие рождает себялюбие, себялюбие же — источник жестокости. Чтобы предотвратить бес-
сердечность, мы воспитываем детей в духе сердечной заботы, тревоги, беспокойства о живом и красивом — о растениях, о цветах,, о птицах, о животных. Ребенок, который принимает близко к сердцу, что в зимнюю стужу синичка беззащитна, и спасает ее от гибели, оберегает деревцо, этот ребенок никогда не станет жестоким, бессердечным и по отношению к людям. И наоборот, если маленький человек ломает, безжалостно уничтожает живое, прекрасное, он может стать маленьким тираном, издевающимся над близкими. Сколько таких тиранов встречается в жизни... Вот семилетний малыш собирается в школу; он никак не зашнурует ботинок, сердито рвет шнурок, бросает обувь. Ему хочется, чтобы мать встревожилась, обеспокоилась, даже заплакала... И когда он доводит мать до слез, то чувствует облегчение. Это и есть то «безобидное» тиранство, против которого надо тактично, чутко, но беспощадно бороться. Ребенок должен чувствовать, что у каждого человека есть сердце, которое надо беречь, что причинять ему боль — большое зло. Пусть детское сердце волнуется за судьбу живого и красивого; ему тогда будет чуждо порочное чувство сладостного удовольствия от мысли, что чье-то сердце страдает из-за него. 1