Pavor Nocturnus (СИ)

Я не нашел его слова чем-то разумным и важным и углубился в досье. Крупным шрифтом выделена фраза: «29.08 в 10:12 PM самовольно покинул психиатрическую больницу «Медисин Лайф». Местонахождение не установлено, находится в розыске». Я помню и детали побега: он вырвался из палаты, свернув санитару шею, поднялся на лифте с нулевого на первый этаж и скрылся в окрестностях больницы, затем за ее пределами. Если он не смог ответить о себе, понимает ли это? Может, на последние события будет податливее.

— Мэд, последние четыре года вы проходили стационарное лечение в больнице «Медисин Лайф».

— Я.

— Вы покинули его один? С вами был кто-нибудь еще?

— Я один здесь.

— У вас есть друзья, родственники, к которым вы направились потом. Мы должны сообщить им. Родители? Или супруга, брат, сестра?

— Брат. Да, братья есть. Много…

— Вы с ними встретились после ухода из больницы?

— Нет. Я ушел от них. До боль… бо… больницы. Но я вернусь к ним и выпущу их. Всех выпущу.

— Они сейчас не свободны? Где они, Мэд?

— Там. — Он указал пальцем вверх. — Они всегда со мной, они всегда наблюдают. Ждут.

Вся эта игра только для того, чтобы оценить степень болезни. В досье написано, что родители умерли за 5 лет до болезни. Братьев и сестер нет. Наверное, он имеет в виду пациентов, санитаров, докторов или голоса — этим будут заниматься психиатры и психологи. Зато есть супруга, которая и заставила начать лечение после смерти его матери… Все намного хуже, чем могло быть. Твоя многозначительная ухмылка тоже продукт болезни?

Вряд ли ты вернешься к братьям, Мэд Кэптив. Тебя ждет первая полоса газет и 3 исхода: палата со строгим режимом, пожизненный срок в одиночной камере или смертная казнь — по решению суда.

Пора задавать важные вопросы.

— Супруга знает о том, что вы покинули больницу?

— Су… пру… га… Он не знать слова, его мозг плохо работает. Тяжело…

Бесполезно. Проще позвонить Розе Иствуд, сообщить о поимке и расспросить ее. Около 2-х лет назад она расторгла брак по причине недееспособности мужа. Не думаю, что она приняла бы его домой и покрывала все это время.

Тогда где он скрывался? От него воняет всеми видами человеческих выделений. Одежда грязная, порванная. В лесу, оврагах, брошенных домах, подвалах? Почему справлял нужду под себя. Недержание или часть шизофрении? Речь подходит диагнозу. Людей различает, хотя явные проблемы с сознанием, восприятием мира, памятью и ориентировкой в личности. Глупо надеяться на ценную информацию от него на этом этапе. Нужно переходить к главному.

Роль доброго полицейского мне надоела.

— К черту! — сказал я, бросив папку на стол. Мэд Кэптив не напрягся; он медленно провел глазами от стола ко мне, даже больше растянул извращенную улыбку. — Я задаю вопрос, ты отвечаешь. Все понял? — Не дожидаясь ответа, начал. — Тебя поймали в поместье на окраине города? Что ты там делал?

— Я хотел забрать его. Я могу, да… Руками. А ты и такие же, как ты, помешали… но мы все равно заберем его.

— Очнись, ублюдок! Ты никогда не увидишь ни единого ребенка. Ты в отделении полиции, если еще не понял. Слышишь? В твоих интересах сознаться добровольно и выдать себя идиотом на суде. Может, вернешься в свою комнату с мягкими стенами. Говори, мать твою, как ты похищал детей, куда ты их похищал и зачем ты их похищал!

— Зачем? Это еда, мы всех съели.

Я вскочил, уперся ладонями в стол. Смотрел на него диким, звериным взглядом, потому что готов был разорвать. Это шутка? Он насмехается надо мной? Вот почему он раздражает меня: он говорит бред с такой уверенностью, что можно поверить. Или я отрицаю жестокую правду? Нет, не может быть… 50 детей! 26 в течение месяца! Он должен был жрать по ребенку в день. Сообщники? Других психбольных нет, а кто в своем уме будет работать с ним? Употреблял определенные органы: сердце, печень, почки, мозги?.. Возможно.

И все равно не верится, что это гениальный маньяк, который умело не оставлял следов, уклонялся от полиции целый месяц, если не год с начала похищений… Просто исхудавшее обгаженное животное! Никакой не дьявол, Роуч!

— Мэд Кэптив, сознаетесь ли вы в том, что в течение этого года похитили и убили около 50 лиц несовершеннолетнего возраста, чтобы впоследствии съесть их?

— Этот мозг с трудом понимает числа… 50? Это раз, два, три… десясь… трицять… Ха-ха! 50! Ха-ха-ха! Это было всегда. Мы всегда забирали их. Очень много ваших детей, такого числа он не знает.

— Ответь прямо. Сознаешься ли…