Павшее Королевство

Это первое, что я замечаю. Они должны быть другими — карими, наверное. Сочетание коричневого и насыщенного, темно-зеленого. Сейчас они цвета светло-янтарного чистого меда. Цвет богатый, яркий и тревожащий.

«Это не мои глаза. Они не могут быть моими».

Я изучаю черты лица, чтобы понять, что еще выделяется. Мое лицо смотрит на меня, и оно выглядит знакомым. Под тонким слоем грязи и сажи рыжие веснушки рассыпались по переносице, скулам и верхушкам плеч, где платье оставило их голыми. Мои кудрявые медные волосы опускаются к воде, и один локон едва касается поверхности. Я узнаю свое лицо точно так же, как узнала бы свое имя, если бы его услышала.

Остальная часть меня обычная, нормальная. Человеческие черты на человеческом лице. Мое внимание возвращается к глазам. Не мои. Не человеческие. Холодок проносится сквозь меня, когда я вижу блеск под радужной оболочкой, как тень, пересекающая воду.

Вынуждено тянусь к своему отражению. В тот момент, когда я дотрагиваюсь до воды, она пробуждает внутри меня силу. Боже, это больно. Боль утихает только тогда, когда я снова освобождаю ее из тюрьмы в моей груди.

Лед образовывается вокруг кончиков пальцев — но он не останавливается на этом. Лёд быстро распространяется по поверхности воды, расширяясь завитками инея. Гладкая, ровная поверхность так же прозрачна, как и зеркало. Это так прекрасно, что я не могу не восхищаться ею.

Пока я не понимаю, что лед не останавливается. Я пытаюсь вернуть его обратно, но уже слишком поздно. Я не могу. Сейчас мои силы не хотят быть запертыми, они не хотят, чтобы их сдерживали или останавливали. Лед продолжает распространяться по озеру, достигая скал вдоль дальнего берега.

«Остановись. Остановись».

Вдали раздаётся грохот, и я настораживаюсь. Солнечный свет, светивший на серебряные воды озера, исчезает за темными грозовыми облаками, которых не было минуты назад. Неожиданный ледяной ветер пронизывает меня сквозь тонкую ткань моего платья.

— Прекрати это, — говорю я своей силе приглушённым шепотом, изо всех сил пытаясь затащить ее обратно в слишком маленькое пространство в груди. — Стой, стой, стой.

Моя сила возвращается так быстро и болезненно, что я вскрикиваю. Я поднимаюсь на ноги, пульс ускоряется. Озеро и пляж покрыты толстым слоем льда.

Что я только что сделала? Сила, как и мои глаза — она не ощущается правильной. Она не моя. Как такое может быть? Я не могу ее контролировать.

«Согласиться. Ты должна согласиться сейчас».

Скелетообразная рука обернулась вокруг моей в жесткой, оставляющей синяки, хватке. Увядшее тело обнимает меня и внезапно возникает мучительная, жгучая боль.

Я помню, как я откинула голову и закричала, кричала и кричала.

Поражаясь воспоминанию, я спешу уйти с этой проклятой пристани, прежде чем смогу сделать что-то похуже, чем заморозить воду и создать шторм.

«Что за чертовщина? Что я такое?»

Мои мысли шепчут мне слово. Ужасающее предположение, от которого я с тревогой замираю: «фейри».

Нет, я не фейри. Я смотрю на ноги, опухшие и изрезанные от ходьбы по лесу. Фейри не кровоточат так легко. Осознание этого немного успокаивает. Память приходит быстро: я сжимаю пальцы, впиваясь ногтями в ладони, чтобы вспомнить, что такое боль.

Боль, которая говорит, что я все еще человек. Я — все еще я. Кровоточат — это то, что делают смертные.

Я все еще смертна.

Резкий топот лошадиных копыт вырывает меня из размышлений. Ритм — слабый, устойчивый, отрывистый. Это не просто звук — я чувствую его в камнях, также, как моя сила взаимодействовала с водой. Он доносится из живого леса в дальнем конце озера. Три лошади. Каждая с всадником и…

Сила. Она ощущается так же, как воздух в дождливые дни. Тяжесть, сопровождаемая диким, земляным ароматом, похожим на цветочный. Что-то внутри меня с уверенностью даёт знать, что эти всадники — мои враги. Их сила становится ближе, скользя по земле как завитки, как темнота, как тени, брошенные деревьями.

Они ищут кого-то.

Я бросаю взгляд на руки, всё еще холодные от воды. Всадники, должно быть, ищут источник силы. Того, кто сжег лес дотла. Того, кто заморозил поверхность озера.

Меня. Они ищут меня.

Глава 2

Я срываюсь на бег. Мои босые ноги шлепают по ровным камням и поднимаются по берегу, пока не достигают рыхлой, обугленной земли мертвого леса. Из меня тянется сила, прорываясь к ветвям, сгибая их, образуя изогнутую дорожку, по которой могу двигаться дальше. Я бегу по пляжу к возвышающимся деревьям, туда, где лес остался нетронутым моими разрушительными способностями.

Всадники приближаются. Как будто чувствуют, что я поблизости, ритм лошадиных копыт становится быстрее, громче. Он соответствует ударам моего сердца, реву моего дыхания.

Живой лес полон высоких сосен, идеальное место чтобы спрятаться или атаковать. Деревья выросли настолько густо, что за линией чащи практически ничего не видно. Навес пышных, дрожащих листьев жадно поглощает солнечный свет, прежде чем тот касается земли, оставляя стволы окутанными непроницаемыми тенями. Когда я приближаюсь, ветви трещат и стонут, воздух становится холодней.