Pax Africana: континент и диаспора в поисках себя

Религиозный фактор в данном случае проявился как в активной деятельности голландских реформатских церквей, так и «в самой религиозности африканеров, их жестком кальвинизме, в приверженности не только духу, но и букве Библии. В этом они видели оправдание расовой сегрегации, а потом и апартхейду. Африканерские националисты видели в Библии предназначение, чтобы все жили розно, по отдельности, не смешиваясь друг с другом».[135]

Такого же мнения придерживался южноафриканский историк Сал Дабау: «Одной из коренных идей африканерского национализма стало утверждение, что апартхейд ниспослан небесами. Бог был “Великим разделителем”. Разделение наций и этнических групп было частью божественного плана для нашего мира, и поэтому с волей Божьей согласно то, что нации и этнические группы принадлежат к своим собственным отдельным территориям и сохраняют свои культуры, языки и политические системы».[136]

Деятельность Голландской реформатской церкви (НГК) была особенно многогранной. В 1918 г. пасторы-реформаты приняли самое активное участие в создании тайного националистического общества «Африканер Брудербонд» («Африканерский Союз братьев»), целью которого было развитие национального самосознания буров и борьба с «либеральными тенденциями» стирания национальных различий. Первым президентом Брудербонда стал пастор НГК Й. Ф. Науде. О размахе деятельности этой расистской организации можно судить по росту численности ее «братьев». В 1925 г. их было полторы сотни, а в 1977 г. Брудербонд уже располагал 810 отделениями по всей стране с общим числом членов 12 тыс. Усилия церкви и Брудербонда дополняли друг друга, оказывая огромное влияние на развитие африканерского национализма и способствуя перерастанию его в апартхейд.[137]

Впервые взгляды идеологов Брудербонда на отношения между белыми африканерами и черными африканцами были выражены в 1933 г. В секретном циркуляре, распространенном тогда среди членов этой организации, говорилось: «Тотальная сегрегация должна быть не только целью, но и безотлагательной практической политикой государства. Необходимо любой ценой приобрести и отделить подходящие и соответствующие районы для проживания там семей туземцев, которые в настоящее время находятся на фермах или в меньших по площадям резерватах. Необходимо предоставить условия для сосредоточения различных племен в отделенных друг от друга районах. <…> Те туземцы, которые не смогут переехать в резерваты, должны размещаться на специально выделенных участках, где им не будут предоставляться никакие политические права на владение собственностью, так как они будут рассматриваться как временные жители белых районов, проживающие в них по собственному выбору и ради собственной выгоды».[138] В дальнейшем на фольксконгрессах, проводимых совместно Брудебондом, НГК и Федерацией африканерских культурных ассоциаций (ФАК), обсуждались проблемы расовой сегрегации. Так, в 1947 г. на очередном фольксконгрессе предлагалось следующее решение: «Идеальным решением южноафриканских проблем, по мнению конгресса, должно стать полное разделение белой и небелой групп в территориальном, экономическом и политическом плане».[139]

На протяжении первой половины XX в. реформатские церкви сконцентрировали свою деятельность в сфере образования. Была разработана общая концепция под названием «теория христианско-национального образования». Термин «христианский» подразумевал национализм, «основанный на Священном Писании и сформулированный в догматах трех африканерских церквей».[140]

«Национальный» принцип, по утверждению теологов, должен находиться под опекой «христианского» принципа.[141] Библия должна стать основным предметом изучения в школах. В специально изданной брошюре по вопросам образования говорилось, что Господь «пожелал разделить нации и народы и наделил каждый народ своим призванием, задачами и способностями. Авторы брошюры особо подчеркивали, что образование должно быть нацелено на становление мироздания молодежи».[142]

Нельзя не согласиться с мнением В. И. Тихомирова, что особенностью доктрины «христианского национализма», явившейся одним из истоков апартхейда, стало смешение в ней религии и политики. Прав он и в том, что реформатские церкви в ЮАС сыграли одну из главных ролей в формировании националистически-расистской психологии белого населения, особенно африканеров. Обоснован и его главный вывод: реформатские церкви вместе с Националистической партией несут главную ответственность за разработку политики апартхейда и ее последствия.[143] К этому можно добавить, что церкви, особенно НГК, в своей деятельности нередко опережали политических деятелей в их продвижении к системе апартхейда и соответственно к политике сегрегации и дискриминации небелого населения. Более того, начиная с 1932 г. НГК стала регулярно посылать к правительству синодальные делегации с петициями, в которых требовала осуществления предложений депутатов-националистов относительно создания системы апартхейда.[144]