Паж герцога Савойского

— Пусть лейтенант соблаговолит спросить меня или ваше величество окажет мне честь задать вопросы, на какие ему угодно знать ответы, и я сделаю все возможное, чтобы удовлетворить любопытство лейтенанта и проявить повиновение королю.

— Негодяй рассыпается в любезностях, — прошептал коннетабль.

— Итак, дорогой Ивонне, — сказал Телиньи, — докажите его величеству, что я не ввел его в заблуждение, расхваливая ваш ум, и расскажите ему и господину коннетаблю, в каком состоянии находятся укрепления города в настоящее время.

Ивонне покачал головой.

— Как будто негодяй в этом разбирается! — проворчал коннетабль.

— Государь, — сказал Ивонне, не обратив ни малейшего внимания на замечание г-на де Монморанси, — я буду иметь честь доложить вашему величеству, что город Сен-Кантен, не предполагая опасности, ожидающей его, и, в силу этого, не подготовившись к защите, едва ли устоит при первой же попытке его захвата.

— Но крепостные стены у него есть? — спросил король.

— Да, конечно, — ответил Ивонне, — есть, с круглыми и квадратными башнями, соединенными куртинами, и еще два горнверка, из которых один охраняет предместье Иль; но на бульваре нет даже бруствера, и он защищен только неглубоким рвом; над валгангом во многих местах возвышаются холмы и даже многочисленные здания, построенные по внешнему краю рва; направо же от дороги на Гиз старая стена — так ее называют в этом месте — между Соммой и Ильскими воротами настолько разрушена, что мало-мальски ловкий человек легко на нее заберется.

— Слушай, бездельник, — воскликнул коннетабль, — если ты инженер, то об этом надо было сразу сказать!

— Я не инженер, господин коннетабль.

— А кто же ты тогда?

Ивонне с преувеличенной скромностью опустил глаза.

— Ивонне просто влюбленный, монсеньер, — ответил Телиньи, — и чтобы добраться до своей подружки, — она живет в предместье Иль, около ворот этого предместья, — был вынужден изучить сильные и слабые стороны крепостной стены.

— Ну и причина! — воскликнул коннетабль.

— Продолжай же, — сказал король, — и я подарю тебе для твоей возлюбленной красивый золотой крест, чтобы ты смог ей вручить его в первый же раз, как пойдешь ее навестить.

— И никогда золотой крест еще не украшал, я уверен, более прелестной шеи, чем шея Гудулы, государь!

— Ну, теперь этот мерзавец еще вздумал изобразить нам портрет своей любовницы! — возмутился коннетабль.

— А отчего же нет, если она хороша, кузен? — рассмеялся король. — Ты получишь крест, метр Ивонне.

— Спасибо, государь!

— А теперь скажи, гарнизон хоть в городе Сен-Кантен есть?

— Нет, господин коннетабль.

— Нет?! — вскричал Монморанси. — То есть как это нет?

— Город освобожден от постоя войск, и право защиты города принадлежит горожанам, чем они очень дорожат.

— Горожане! Права!.. Послушайте меня, государь, у нас все будет идти вкривь и вкось, пока горожане и коммуны будут требовать соблюдения прав, неизвестно от кого ими полученных!

— От кого? Я скажу вам, кузен: от моих предшественников-королей.

— Ну так пусть ваше величество поручит мне отобрать эти самые права у горожан, и все будет быстро сделано.

— Мы об этом подумаем позже, дорогой коннетабль, а пока займемся испанцами, что сейчас главное. Сен-Канте — ну нужен хороший гарнизон.

— Как раз о нем господин адмирал вел переговоры на момент моего отъезда, — сказал Телиньи.

— И, должно быть, уже преуспел в этом, — заметил Ивонне, — потому что на его стороне был метр Жан Поке.

— А кто такой метр Жан Поке? — спросил король.

— Это дядя Гудулы, — не без самодовольства ответил Ивонне.

— Как, негодяй! — воскликнул коннетабль. — Ты волочишься за племянницей магистрата?

— Жан Поке вовсе не магистрат, господин коннетабль.

— А кто он тогда, твой Жан Поке?

— Синдик ткачей.

— Боже! В какое время мы живем! Приходится вести переговоры с синдиком ткачей, когда королю угодно разместить в своем городе гарнизон!.. Скажи своему Жану Поке, что я велю его повесить, если он не откроет не только городские ворота, но и двери своего дома солдатам, которых мне угодно будет к нему послать.

— Я полагаю, что господину коннетаблю лучше предоставить господину Шатийону вести это дело, — произнес Ивонне, покачав головой, — он лучше знает, чем его милость, как надо разговаривать с Жаном Поке.

— Мне кажется, ты рассуждать вздумал? — воскликнул коннетабль, делая угрожающий жест.

— Кузен, кузен, — сказал Генрих, — позвольте уж нам закончить разговор, который мы начали с этим храбрым малым. Вы сами сможете убедиться, насколько справедливы его утверждения, ведь армией командуете вы и через самое короткое время туда отправитесь.

— Да, — заявил коннетабль, — не позднее чем завтра! Мне не терпится образумить всех этих горожан!.. Синдик ткачей, черт его возьми! Важная персона, чтобы вести переговоры с адмиралом!.. Уф!

И он отошел к амбразуре окна, грызя от ярости ногти.

— Теперь скажи, — спросил король, — подступы к городу легки?

— С трех сторон — да, государь: со стороны предместья Иль, со стороны Ремикура и со стороны часовни Эпарньмай. Но со стороны Туриваля приходится идти через Гронарские болота, где полно промоин и рытвин.