Пажи, кадеты, юнкера [Исторический очерк]

Часов в 5–6 вечера мы возвращались домой и, сдав наши планшеты одному из специально назначенных для этого «дядек» (забыл его имя), мы опять собирались в столовую к обеду (или, вернее, к ужину). Затем опять перекличка, вечерняя молитва и наш рабочий день окончен. И так в продолжение трех недель.

Традиции и цукание

С выступлением в лагерь для съемок мы пажи младшего специального класса получили, согласно традиции, от нашего старшего класса, так называемое «корнетское» положение и из «зверей» превратились в полноправных друзей нашего старшего класса, с которым мы были должны расстаться через месяц. Этот месяц равноправия в наших отношениях еще более сдружал нас с нашими старшими друзьями, с которыми мы в продолжение многих лет, все же до известной степени, были отделены традиционным цуканием. Тот, который не прошел сам школы цукания, вряд ли сможет понять весь комплекс взаимоотношений существовавший между старшими (корнетскими) и младшими (звериными) классами пажей.

Основанное на принципе сохранения старых традиций и на братской дружбе, связывающей пажей в единую семью, цукание было прекрасной школой воспитания, приучавшей нас к строгой дисциплине, порядку, беспрекословному послушанию и лояльности к старшим. Оно развивало в нас чувство сдержанности и самообладания. Оно заставляло нас помнить, что честь носить пажескую форму и с малых лет быть близкими служаками императорской семьи, налагало на нас строго установленные права (в корнетских классах) и обязанности (в звериных классах). Эти права и обязанности, касающиеся только наших внутренних семейных взаимоотношений, достались нам по наследству от старших поколений, которые в течение более ста лет создавали и строили этот непоколебимый «esprit de corps», который был одной из главных выдающихся черт, присущих только Пажескому Е. И. В. корпусу. Здесь следует отметить, что цукание в том виде, в каком оно проявлялось среди пажей, никогда и ни в чем не затрагивало ни самолюбия, ни личного достоинства «зверя». Если и случались единичные случаи такого вида цукания, или цукания с оттенком хамства, то цукалыцик своим же классом быстро приводился к разуму.

Мы любили наш старший класс. Мы знали, что сегодня они корнеты, но знали также, что и мы будем таковыми, и будем обучать наш младший класс тому, чему сами научились от них.

Многое говорилось и писалось «есрго» и «contre» цукания и я не берусь философствовать на эту, увы, отжившую тему. Как в общих классах, так и специальных «звери» были ограничены во всех своих действиях, передвижениях и даже в способе их мышления возможными традиционными правилами, перечень которых потребовал бы объемистую книгу.

(Для иллюстрации приведу несколько примеров. Каждое помещение имело ряд невидимых непосвященному глазу «корнетских черт», через которые «звери» не смели переступать. Время для вставания, утреннего и вечернего туалета, завтрака и обеда, ужина, прогулки и пр. и пр. были вычислены для «зверей» с минутной пунктуальностью. Складывание одежды и белья и постановка сапог на ночь подвергалась особой рационализации. Отдание чести, маршировка и, вообще строй, и строевой вид младшего класса являлся постоянным пунктом для строгого надзора со стороны старших и источником многих наказаний. Знание наизусть имен, номеров и мест стоянок полков армейской кавалерии являлось одним из многочисленных побочных требований для младшего класса. В общих классах наказания сводились, главным образом, постановкой в «башню». Вначале было трудно. Со временем все как–то приспособились и постановка в «башню» не производила на них никакого физического впечатления, являясь лишь неприятным и скучным препровождением свободного времени. Для того чтобы не быть пойманным начальством врасплох, существовала система «махальных», которые издалека установленными знаками предупреждали о приближении опасности. В лагере в Красном Селе для той же цели имелась скрытая сеть электрических звонков.

В специальных классах наказания были иными. Лишение отпуска, стоянка под ружьем, маршировка и др. О «башне» не было и речи.

До 1912 г. порядок перехода из класса в класс в специальных классах происходил следующим образом: 7-й (общий) класс по окончанию в мае месяце экзаменов на аттестат зрелости, выступал 1-го июня в лагерь и превращался в младший специальный класс. До того младший специальный класс, с того же числа становился старшим специальным классом, а старший специальный класс откомандировывался по полкам своего выпуска до дня производства в офицеры, обычно в день Святого Преображения 6-го августа старого стиля.

В 1912 г., т. е. тогда, когда мы переходили из младшего в старший специальный класс, система перехода из класса в класс к нашему большому огорчению и неудовольствию была изменена.