Пазл

Спустя час работы «буханка» так и лежала на пузе. Больше всего Мельник боялся застрять тут, когда кончится бензин. В памяти все еще стояли запертые в снежном плену грузовики между Иргизом и Аральском. Их водители утеплили кабины и на полном серьезе ждали весны, покупая продукты и топливо у редких попутчиков.

К восьми утра они почти выбрались из ямы. Вернее, утро наступило где-то там, за линией мрака. Вокруг по-прежнему жила темнота.

– Я их не чувствую. – Оля подошла к Мельнику, стянула варежки и показала замерзшие ладони. Пальцы едва ли не почернели.

– Твою мать… Иди в машину, тут ерунда осталась. Сами доразгребем.

Копать номерами оказалось настоящим мучением, но ничего лучше они не придумали. Не руками же работать. Расшвыривая последние комья снега, Мельник заметил в темноте фигуру и замер. Обнаженный человек стоял в десяти шагах от них и смотрел на дорогу.

– Баха, надо заканчивать.

Мертвец повернул голову к копателям, и Мельник его узнал. Это был Саня, от которого осталась лишь обледеневшая оболочка. Но оболочка эта могла передвигаться, поэтому шагнула к своей машине.

– Д-д-должны выбраться теперь.

Мельник с Бахой метнулись к кабине, но внутри никого не оказалось. У распахнутой пассажирской двери валялось полотно саперки. Снег вокруг был примят, и в темноту уходил след гигантской улитки.

– Оля… – прошептал Бахтияр, блокируя дверь.

Мельник нажал на газ, и «уазик» вылез из снежной ловушки, грохнув боковиной бывшего хозяина. Проверили зеркала. Мертвец поднимался очень медленно, но за его спиной вырастали другие тени. Отъехав метров двадцать, Мельник бросил руль и схватил фонарик.

– Ты ч-чего?

– Меняемся. Вдруг она жива? Ты же видел след, ее не снег унес.

Бахтияр кивнул и перелез на водительское место.

– Десять минут, не больше, – сказал Мельник, выбираясь наружу через пассажирскую дверь. – Потом уезжай. Держись, они рядом. Просто дави, их к чертовой бабушке!

Привлеченные огнями «уазика» навстречу по дороге шагали карикатурные человечки. Мертвые. Десятки, если не сотни худосочных неповоротливых фигур. Мельник отыскал место, где забрали Олю, подхватил огрызок лопаты и только тогда включил фонарь. За спиной завыли мертвецы. След уползал в сугробы, а на снегу черными дырами красовались провалы от ног. Мельник застревал, цеплялся ботинками за мерзлую корку, но лез дальше. Электрический свет пятнами прыгал по ночной степи и терялся в нескончаемой стене белого крошева. Кровь на земле чуть притормозила Мельника, но тот двинулся дальше. Рука с фонариком дрожала, впереди шевелилась ночь. Над головой, казалось, кто-то хохочет. Теперь Мельник шел сквозь кровь, от которой снег из белого превратился в красный. Понимая бесполезность затеи, Мельник тем не менее волочил ноги вперед. Ведь там была Оля. Когда-то его Оля… Свет фонарика уперся в серые спины. Мертвецы стояли на коленях, опустив головы к земле. Они чавкали, рычали, ворчали, из-под ног тек багряный ручей. Неровный луч мазнул по безволосым затылкам, по оторванной белоснежной косе… и по заляпанным лицам. Мельник отшатнулся. Двое мертвецов шагнули к нему. Завыли остальные, но тут же вернулись к кормушке. Погасив фонарь, Мельник попятился. Заскрипел снег, и тени пришли в движение. Кто-то навалился сзади, над ухом заклацали зубы. Мельник с трудом вырвался, отмахнулся саперкой и побежал. Теней стало больше. Гораздо больше. Похоже, с Олей они закончили.

Баха давно уехал, хоть и не умел толком водить. Мельник тащился через абсолютную черноту. Никаких проблесков на небе, никаких фар. Он застрял в огромных сугробах, где можно было пробираться вплавь. Включать тут фонарь было бы самоубийством. Снег трещал со всех сторон, приближались стоны безвестных обитателей этих мест. И тут Мельник услышал автомобильный гудок. Именно гудок, как у настоящего паровоза – Саня его очень любил. «Уазик» верещал не так далеко, и Мельник, точно ледокол сквозь замерзшее море, двинулся к дороге. Ноги были насквозь мокрыми, снег попал даже в трусы, а рук и лица он давно не чувствовал. Но для последнего рывка силенок хватило.

У самой обочины Мельник остановился и зажег фонарь. Гора снега рядом с ним чуть приподнялась. Бахтияр каким-то чудом разглядел мигающий свет и почти сразу сдал назад. С крыши посыпались серые фигуры, под колесами захрустели переломанные конечности. Мельник обернулся. Сугроб стал еще выше, словно шевелился. Дорога была забита мертвецами, превратившись в живую реку смрада. Они никуда не торопились, словно верили, что машина не сдвинется с места. Или ждали остальных, ведь из сугробов вылезали новые и новые трупы.

Мельник отворил заднюю дверь, увернулся от вывалившейся оттуда женщины с обглоданными руками и нырнул внутрь. Крупными трещинами разошелся снежный курган у дороги, выпуская на волю настоящее чудовище. Из кабины послышался голос Бахтияра:

– Жив-вой?

– Поехали!!!