Пазл

На улицу она выходила редко. Соцработники приносили ей продукты и пенсию. Все бы хорошо, но… Но тот, кто единожды попадал в квартиру к бабке, возвращаться туда не хотел ни за какие коврижки.

Женщина вошла в кухню. Под ногами, громко урча, крутились кошки.

– Что, мои хорошие? Что, мои пушистики? Щас мамочка вас покормит. – Старушка открыла холодильник и достала маленькую кастрюлю, покрытую жиром и грязью. – Сейчас, мои кошечки. Давай, давай, Матильдочка, давай, детка.

Бабка Клава взяла большую белую с черным пятном на спине кошку и посадила ее на стол. Села сама, открыла кастрюлю, подцепила пальцем что-то серое и слизнула.

– Ммм, вкуууснооо! На-ка, попробуй. – Она зачерпнула серой гущи всей пятерней и сунула под нос кошке. Та понюхала, лизнула и, фыркнув, спрыгнула со стола. Как только Матильда коснулась грязного линолеума, остальные – рыжие, полосатые и черные – прыгнули на стол. Но тоже нюхали, лизали и следовали примеру Матильды.

– Плохие кошки. Не нравится, что мамочка приготовила? Ну, ничего, сегодня эти бездельники поесть принесут. – Женщина облизала руку, а остатки вытерла о халат. – Поедим вкуснятинки.

Баба Клава встала, снова пукнула и улыбнулась. Она всегда улыбалась, когда «пускала голубков». Уж очень ей нравились звуки, издаваемые собственным организмом.

Взяв со стола кастрюльку, она вышла из кухни. Кошки путались под ногами.

– А ну-ка, дайте мамочке пройти.

Кошки громко мяукали в ответ.

– Ну, что вы, кошечки мои? Сейчас этот оболтус из собеса придет. – Старуха подошла к телевизору и грязным пальцем надавила кнопку «пуск». Экран засветился, и она, сев на диван, откинулась на спинку и начала поглощать серое варево рукой из кастрюли. Что не попадало в рот, стекало по подбородку и капало на заляпанную ночную рубашку.

На канале «Спорт» показывали боксерский бой. Два чернокожих боксера прыгали, обмениваясь ударами. Вдруг один из них отправил в нокаут другого, и – бабка Клава подскочила с дивана.

– Так ему! Давай! Добей его! – орала старушка. Из набитого рта полетели куски серой слизи. – Ты видела, Матильдочка? – обратилась она к большой кошке, по-хозяйски развалившейся на диване. Кошка подняла голову и посмотрела на хозяйку. Мяукнула и снова положила морду на лапы.

– Надо же, как он его?! – Бабка попыталась повторить апперкот, но, снова пукнув, уселась рядом с Матильдой.

– Матильдочка, ты видела?

Бой сменили новости. Диктор говорил о достижениях спортсменов, но баба Клава не слушала его. Она смотрела на серого кота, который с недвусмысленными намерениями устраивался у покосившегося шкафа.

– Патрик, что ты там собрался делать?!

Кот, словно в оправдание, поднял глаза на старуху и помочился на газету, брошенную хозяйкой.

– Вот, паршивец! Если вы, – женщина обратилась ко всем своим питомцам, – будете ссать, где вам приспичит, то наш дом превратится в помойку.

Она взяла кастрюлю, зачерпнула остатки и засунула себе в рот. Облизала пятерню, отрыгнула и бросила кастрюлю в угол за диваном. Посудина громко звякнула о скопившиеся там жестяные банки.

Костя Морозов шел по тротуару, что-то напевая себе под нос. В руках он нес четыре пакета с консервами, овощами и фруктами. Руки ныли от тяжести, но мальчишка не обращал внимания на боль. Он был счастлив – ему доверили такую работу.

Косте едва исполнилось пятнадцать лет, и он не пошел работать, как его сверстники, на заправку или в Макдоналдс, хотя там зарплата значительно больше. Вернее, здесь она настолько мала, что за лето он едва на ролики бы насобирал. Не говоря уже о скутере. Ну да ладно. У него была другая цель – помочь одиноким старикам.

Его дедушка, живший в Красноярске, умер в одиночестве! При живых детях! Костя не лез в дела родителей. Они не могли (или не хотели) ездить к старику при жизни, а вот после смерти деда отец постоянно там. С дядей Славой квартиру делят. Да ну их! У взрослых свои причуды.

В общем, Костя решил помогать одиноким старикам. Вчера, например, он был у одного старичка. Так он ему столько рассказал о войне с немцами. Медали показывал. Интересные они, эти старики, столько всего знают. Если бы в школе такой учитель по истории был, как Илья Семеныч – вчерашний ветеран, Костя обязательно стал бы отличником.

Но вот насчет бабы Клавы Тамара Федоровна почему-то предупредила, чтобы он оставил сумки и ноги в руки. Почему? Они ведь такие милые. Они же одиноки. Такие, как баба Клава или дед Илья, ждут не дождутся, когда придет какой-нибудь Костя либо кто другой, чтобы поговорить, попить чаю в чьей-нибудь компании.

Мальчишка подошел к подъезду. На лавке сидели две старушки и что-то громко обсуждали. Одна в красном берете, а вторая в цветастом платке. Увидев Костю с сумками, замолчали.

– Ты, малец, не к Клавке, случаем? – спросила одна из старушек.

– Да. К Клавдии Филипповне, – робко ответил подросток.

– Чокнутая она, – произнесла вторая.

– Вы вон ей и поесть носите. А она все равно все этим отродьям скормит.

– Каким отродьям? – не понял Костя.

– Кошек у нее, наверное, штук двадцать, – пояснила старушка и поправила платок.

– Ага. Развела вонь на весь подъезд.