ПД 3 (СИ)

— Вот теперь понимаю для чего я здесь. Но почему меня не расспрашивали еще в пути? Столько времени потеряно.

— Я запретил — коротко ответил дознаватель — Методы военной полиции и службы дознания… несколько отличаются в связи с различной спецификой наших сфер деятельности. Если требуется допросить что-то скрывающего после последнего боя штурмовика — вот тут им равным нет. Но ведь вы не выдрессированный, не побоюсь этого слова штурмовик, не так ли?

Я пожал плечами:

— Я гросс самоучка. Но это не значит, что я стану что-то скрывать. И нет у меня никаких собственных мотивов.

— Верю — кивнул Такаши — Теперь верю. Но полагаться на максимальную откровенность вашей уже немало подзабывшей памяти я никак не могу. В этом и состоит главная причина вашего непосредственного прибытия сюда. Вам предстоит пройти достаточно долгую процедуру с секретным названием и еще более секретным способом воздействия на человеческий организм. И нет, я не спрашиваю вашего согласия, мистер Градский. Вам придется пройти через эту процедуру.

— Так… — медленно произнес я — Вот сейчас спина уже взмокла… что за процедура? Сыворотка правды? Ну колите… что уж тут поделать.

Дознаватель качнул головой:

— Нет. Не сыворотка правды. Повторюсь — я не имею права открыть всей сути процедуры. Однако, учитывая ваше полное право быть возмущенным за такое посягательство на вашу свободу и нарушение ваших гражданских прав, я считаю себя обязанным прояснить некоторые моменты… Да, вам сделают укол, но всего один и он будет средством укрепляющим. Затем вам поставят обезболивающую капельницу, которая гарантирует отсутствие каких-либо физических страданий. После этого вам закапают оба глаза еще одним стабилизирующим средством, назовем его так. Включится в меру яркий зеленый свет, что изредка будет изменяться на желтый и белый.

— Если это все секретно, то почему вы мне это все рассказываете?

— Эту часть скрывать смысла нет — вы ее запомните, так как будете находиться в полном сознании. Но затем для вас все погрузится в серый сумрак и проснетесь вы уже в больничной палате спустя шесть-семь часов. На этом наше с вами общение закончится, мистер Градский и скорей всего навсегда. Вы получите компенсацию за отнятое время плюс не менее щедрую оплату за добровольное участие в этой процедуре. Повторюсь — это вынужденная мера. Мы не можем полагаться на вашу память. В горячке боя многое могло не отложиться в вашей сознательной памяти, тогда как нам крайне важна даже мельчайшая деталь. Эта процедура не обладает калечащим действием, не имеет необратимых побочных последствий. Единственная настоящая проблема — сильная головная боль на протяжении следующих двух-трех дней. Но мы позаботимся о том, чтобы у вас оказался достаточный запас более чем эффективных медицинских средств на этот случай. Вы все поняли, мистер Градский? Возможно есть вопросы?

Довольно долго я молчал, глядя в поблескивающий стол. Старший дознаватель Инори Такаши терпеливо ждал, сидя на стуле неподвижно как статуя.

Не выдержав, я спросил:

— А зачем вот было все это мне рассказывать? Вот реально зачем? Только нервы мне потрепать? На испуге вполне понятном поиграть? Не проще было продержать меня все это время в искусственной коме, доставить так сюда, провести вашу чертову процедуру и потом уже разбудить и все объяснить?

— Не проще. Дело в том, мистер Градский, что для полного успеха этой процедуры вы должны хотеть мне помочь. Вы должны хотеть помочь Федерации и всей человеческой цивилизации. Мы не знаем есть ли реальная угроза и как раз это я и пытаюсь выяснить с вашей неоценимой помощью. Но вы должны сами хотеть рассказать все без утайки.

— Так я и готов! Зачем процедура? Ладно… не отвечайте. Я много читал и знаю, что мы помним далеко не все из того, что видим и слышим. И да — я искренне хочу помочь. Честно.

— Вот и отлично, мистер Градский — улыбка у него была так себе… что-то змеиное и не слишком доброе.

Поднявшись, старший дознаватель указал на одну из дверей:

— Прошу, мистер Градский.

— Уже?!

— Зачем откладывать неизбежное?

— Да уж… а я точно ничего не буду помнить?

— Абсолютно точно.

— И насчет побочных эффектов…

— В девяноста девяти процентах из ста все завершается благополучно.

— Значит расклад не в мою пользу — пробормотал я — Если сдохну там у вас на стальной кушетке — передадите мои последние слова команде?

— Нет. Не передадим.

— Почему?

— Потому что просто слова на случай возможной смерти не записываются, мистер Градский. Так ваша команда поймет, что у вас заранее были опасения за свою жизнь. Надо ли продолжать?

— Я вас понял. Проклятье… Знаете… не завидую я вашей работе.

— Но кто-то должен ее делать — бесстрастно ответил шагающий за мной дознаватель Такаши.

39.

И снова я проснулся в больничной палате.

Лишь бы это не стало грустной болезненной традицией.