Печали веселой семейки

Выйдя на Предмостовую площадь, я внимательно огляделась по сторонам. Никого, хотя бы отдаленно похожего на того, кого мне предстояло поймать, не наблюдалось. Правда, приметы, которыми я располагала, благодаря акустикам из милиции, были самые что ни на есть расплывчатые: приблизительный возраст да зуб со свистом. Итак, на площади находились: две девушки-студентки, с жаром обсуждающие какого-то зверя-преподавателя; три старушки из тех, которым дома делать нечего и которые потому целыми днями сидят на скамейке и обсуждают каждого проходящего; маленький мальчик в зеленых резиновых сапогах, самозабвенно шлепающий по лужам; две молодые женщины, наверное, подруги, с детскими колясками; дед-пенсионер, читающий свежую газету. Вот и все.

Я села на сырую скамейку, не выпуская из виду телефоны-автоматы, стоящие неподалеку от троллейбусной остановки, и сделала вид, что любуюсь великолепным грязно-слякотным видом, открывавшимся передо мной. А сама искоса продолжала наблюдать.

Пока я сидела, проехало уже пять или шесть троллейбусов. Из них, само собой, выходили молодые мужчины, каждый из которых по возрасту мог бы быть тем, кого я выслеживала, но… Естественно, в рот я им на предмет обнаружения зуба со свистом не заглядывала, а кроме того, никто из них не подошел к телефонам.

Прошел час. Я закурила, чем вызвала ворчливое неодобрение со стороны трех старушек и деда-пенсионера, оккупировавших соседнюю скамейку. Знали бы они, сколько сигарет я выкуриваю за день и сколько, соответственно, трачу на них денег, возмутились бы, наверное, еще больше. Минутная стрелка на моих часах отсчитала еще тридцать две минуты. Я решила, что неплохо было бы подзакусить, и достала из сумки бутерброд с ветчиной. Любопытные носы трех бабок и деда-пенсионера вновь потянулись в мою сторону, и я услышала новую порцию ворчливого неодобрения. Мы, мол, в наши годы молодые губы не красили, сигарет не курили, колбасу не ели, а занимались только тем, что служили Советскому Союзу. Обычная история: не то нынче поколение пошло, а в их времена и вода была мокрее, и погода лучше.

И тут я заметила молодого человека, подходящего к телефонам-автоматам. От волнения я даже выронила бутерброд, который на лету подхватила пробегавшая мимо довольно мерзкая на вид псина дворянской породы. Старушки и дед заворчали еще сильнее, но теперь-то уж мне точно было не до них. Я подхватила сумку и скорым шагом направилась к телефонам, всем своим видом стараясь походить на спешащего куда-то человека, которому до зарезу нужно на троллейбус.

К сожалению, парень шел впереди меня, и я не могла рассмотреть его лицо. Меня чуть не трясло от волнения и нетерпения. Ну да ничего, еще каких-то несколько минут, и я, наверное, все узнаю.

* * *

Для человека, собирающегося сию же минуту угрожать кому-то, то есть мне, по телефону, если, конечно, это и был мой таинственный недоброжелатель, парень, вслед за которым я двигалась, вел себя достаточно разумно. Подождав, когда от остановки отойдет очередной троллейбус, он огляделся по сторонам. Из своего укрытия (в тот момент я спряталась за дерево, очень кстати оказавшееся на моем пути) я издали увидела его лицо, но это помогло мне мало, потому что пол-лица скрывали огромнейшие черные очки, напоминавшие собой две банки из-под шпрот, к которым по ошибке приделали дужки. Убедившись в том, что его никто не заметил, — а это было, конечно же, неправильное убеждение, поскольку я не спускала с него глаз, — парень нырнул в телефонную будку и набрал какой-то номер. Судя по движениям его рук и паузам между движениями, набирался номер, подозрительно похожий на мой. Я, воспользовавшись моментом, нырнула в соседнюю кабинку — всего их было три. Рисковала я, конечно же, ужасно, но что же было делать? Парень между тем начал говорить:

— Алло! Алло! Это я звоню, Алексей.

Судя по голосу, со свистом у парня был не один зуб, а чуть ли не полчелюсти. Во всяком случае, фраза, которую он произнес, на самом деле звучала как «это я жвоню, Алекщей». Мой телефонный недоброжелатель так не шепелявил. Тем временем парень продолжал разговаривать по телефону. Он конфиденциально понизил голос. Я, соответственно, навострила уши.

— Что? — говорил Алексей, причем дефектов речи у него с каждым словом набиралось все больше и больше. — Да, у меня есть план. Не еще один план, а самый лучший план.

Алексей понизил голос еще больше. Я целиком превратилась в слух. Может, это все-таки тот самый человек, который достает меня звонками? Вдруг он все же надумал приступить к решительным действиям против моей намозолившей ему глаза персоны и теперь звонит какому-нибудь своему сообщнику, договаривается насчет того, чтобы совершить на меня нападение? Вот же, обдумал ведь он какой-то план, да не один.

— И героин тоже, чистый продукт, — парень захихикал, прикрывая рукой трубку. — Цена обычная… Ладно, ладно, чего бояться? Я ж с автомата звоню…

Парень повесил трубку и, вынырнув из телефонной будки, скрылся в неизвестном направлении. Больше я его никогда не видела. И хорошо. Все-таки это был довольно неприятный тип.