Печальная принцесса

– Ты хотя бы понимаешь, что произошло? – Он посмотрел на нее с отвращением. – Мы убили ее! Приехали, я сказал ей, что возвращаюсь к тебе, к детям, что между нами все кончено. Что это было со мной, что за наваждение? Как я мог сказать ей то, чего не было и никогда не может уже быть? Разве тебя устраивает такая жизнь? Разве ты не понимаешь, что я не люблю тебя и нас уже ничего не связывает?

– А дети? – Глаза ее стали быстро наполняться слезами, а кончик носа покраснел. – Рома… Вспомни, как хорошо нам было, когда мы познакомились, ты же сам говорил, что любишь меня, у нас любовь, мы – семья, тебе не нужен никто, кроме меня! Ты увлекся красивой девушкой, с кем не бывает, но все же проходит, прошло и твое увлечение Лилей, и ты, как честный человек, приехал к ней, чтобы сказать правду. Поверь мне, это не я, это ты принял это решение, зачем ты сваливаешь все на меня? Это ты решил вернуться в семью, успокоиться. Зачем давать ложную надежду девушке, у которой вся жизнь впереди и которая может еще сто раз выйти замуж?

– Но я любил ее! – возмущенный ее глупостью, воскликнул Роман.

– Это ты говоришь сейчас, когда знаешь, что ее уже не вернуть. Если бы она не погибла, ничего бы не было – всех этих разговоров, этого визита следователя. Мы бы с тобой уже давно спали… в обнимку. И перестань винить себя и меня – никто и ни в чем не виноват! К тому же этот визит следователя… Думаешь, он приходил сюда просто так? Да ее, скорее всего, убили! Один из ее любовников. Может, она знала или случайно услышала что-то такое, чего ей нельзя было слышать? Она же была любовницей Сквозникова, и ты прекрасно об этом знал. А там, где витают люди такого масштаба, где крутятся такие деньги, там и криминал. Может, кто-то из окружения Сквозникова положил на нее глаз, и она ответила взаимностью? Да мало ли чего не бывает между любовниками?

– Да что ты все заладила: любовники, Сквозников… Чего ты добиваешься? Хочешь напомнить мне о том, что у нее был Семен? Что у нее были мужчины, кроме меня? Это чтобы я не переживал по поводу ее смерти? Да что ты понимаешь, курица безмозглая?! Ты не знаешь, какая она была, и уже никогда не узнаешь! Вы… никто, ни ты, ни Сквозников, ничего о ней не знаете! Она была очень глубоким и тонким человеком и очень меня любила. Конечно, у нее были какие-то секреты от меня, но время от времени она мне что-то рассказывала. Мы с ней были близкими людьми, понимаешь? У нее вообще в жизни все сложилось трагически. Она была замужем за одним кретином, который бил ее, представляешь? Он бросил ее и сбежал в Москву, на заработки, и она, зная, что он все равно будет искать ее, жила в постоянном страхе его возвращения. Она, не имея ни образования, ни воспитания, прижилась в городе, нашла работу, сняла комнату и всего добивалась сама. А то, что Семен помог ей устроиться, поддержал ее… Но он тоже женат. Она и страдала оттого, что ее окружают лишь женатые мужчины, устроенные, а она хотела семью, детей. Внешне она выглядела всегда веселой, жизнерадостной, и только я, да еще Катька, у которой она жила, мы видели ее иногда совершенно другой, с опухшими от слез глазами, находящуюся на грани нервного срыва. Она была, повторяю, тонким и очень ранимым человеком. И теперь ее нет! Вот я и думаю: а что, если она любила меня и надеялась на то, что я разведусь?

И тут Роман замолчал. До него вдруг дошло, что он разговаривает с женой, а она не виновата в том, что он разлюбил ее, такую домашнюю, привычную, замотанную какими-то бесконечными заботами, хозяйством, детьми, работой.

– Зина?

Он посмотрел на нее с какой-то жалостью, даже нежностью, как смотрят на собаку, в которую сначала сгоряча швырнули шлепанцем, ударили больно по морде, а теперь жалеют, хотят прижать к себе и поцеловать в нос.

– Зина… Ты прости меня. Конечно, ты здесь ни при чем. Но Лиля… Ее нет. А мне так больно! Она была такой доброй, ласковой, она любила меня не меньше, чем ты. Зина, у меня болит вот тут…

И он постучал себя по груди, затем подполз к жене и положил ей голову на колени. Он чувствовал, что она тоже плачет, что тело ее вздрагивает, а на его макушку капают слезы.

– Нельзя так, нельзя, Рома, возьми себя в руки. А обо мне не беспокойся, главное, чтобы тебе было хорошо.

13