Печальная принцесса

Кроме того, в доме пахло едой, выпечкой, женщинами. Катя заглянула в ванную комнату, умылась и только после этого отправилась в кухню, где все собрались за большим круглым столом. Ксения Илларионовна разливала по тарелкам грибной суп, Наташа с маленькой Фабиолой на руках кормила ее манной кашей, рядом на детском стульчике сидела глазастая и пухленькая Даша, дочка Миры, и ждала, открывая маленький, перепачканный кашей ротик, когда же Наташа и ей даст очередную порцию. Посреди стола в красивой, расписанной золотом вазе стояли ветки мерзлой пунцовой рябины.

– Знаете, мне стоило только взглянуть на работу Риты, как я сразу поняла, кто вы, – сказала Ксения Илларионовна. – Вы – ее выбор, причем, на мой взгляд, довольно удачный. У вас такие необыкновенные глаза, и этот взгляд… Вероятно, вас все постоянно спрашивают, отчего вы так грустны, и вы уже устали отвечать, что у вас просто такое строение лица, я угадала?

– Нет, не угадали. На самом деле я белая и пушистая, – попыталась пошутить Катя, – просто у меня погибла подруга.

– О господи, ну надо же, как я ляпнула! Вы уж извините меня, ради бога. И как давно это случилось?

– Недавно, да вот только что. Никто толком не знает, повесилась ли она сама или ей помогли. – Катя вдруг поняла, что в отсутствие Риты, ее единственной и благодарной слушательницы, она готова говорить о Лиле с кем угодно, лишь бы ее слушали. – Уголовное дело завели, все честь по чести, так что, хоть следователь и молчит, не говорит, сама она повесилась или нет, все указывает на то, что ее убили. Вот такие дела. Вы уж извините, что я со своей грустной темой… в такой приятный вечер. Но вы же сами спросили…

– Как фамилия следователя? – Наташа пристально посмотрела на Катю, словно заранее зная ответ, и была удовлетворена, когда услышала:

– Садовников, имя-отчество не знаю, это мне Рита сказала, у нее там, в прокуратуре, знакомства…

Наташа с Ксенией Илларионовной незаметно переглянулись. Катя же, не заметив ничего особенного, продолжала:

– Меня ищут, а я боюсь туда показываться, мне не верится, что Лили больше нет. Мы с ней так дружно жили, она комнату у меня снимала. Такая хорошая была, добрая, а красивая! Странно, да? Вот так жил человек, работал, улыбался всем, радовался жизни, и вдруг какая-то тварь раз – и лишила его жизни. Просто так! Не верю, что для этого была какая-то серьезная причина.

– Катя, вы не нервничайте так. На вас же лица нет! – Ксения Илларионовна по-матерински нежно погладила Катю по руке. – Я понимаю, вам тяжело, ваша подруга погибла, но вы должны продолжать жить и не падать духом, не уходить в свое горе. Быть может, мои слова покажутся вам циничными, но она была вам просто подругой, понимаете?

– Она была мне как сестра, – заявила твердо Катя. – И ближе ее у меня никого не было. Это у нее был друг, жених, не знаю, как сказать, приятель. А у меня, кроме нее – никого. Конечно, иногда и у меня кто-то появляется, но, как правило, ненадолго. А с Лилей… Мы заботились друг о друге. А теперь, когда ее нет, кто встретит меня дома? Или кому открою дверь я вечером, когда все нормальные люди собираются за ужином? Я снова одна. Может быть, это глупо, но мы с ней были чем-то вроде семьи, мы доверяли друг другу, заботились друг о друге. Однажды, когда я заболела и легла на операцию… а операция прошла тяжело, я вернулась домой едва живая, и мне требовался уход – Лиля вообще не отходила от меня, взяла отпуск за свой счет и постоянно была рядом, кормила меня с ложки, давала лекарства, делала перевязки на шве, уколы, мыла меня, меняла постель. Вы не представляете, кем была для меня эта девушка и как мне тяжело сейчас, когда ее нет!!!

Последние слова она прокричала, с ней сделалась истерика, словно все слезы и душившие ее чувства вылились наружу и захлестнули ее, разорвали все то, что до сих пор сдерживало их. Ксении Илларионовне пришлось даже встать, чтобы обнять, прижать к себе судорожно вздрагивающую Катю, пока Наташа, устроив малышей по коляскам, бегала за успокоительными таблетками.

– Господи, да разве так можно? Успокойтесь, возьмите себя в руки. Марк непременно разыщет убийцу, и вам станет легче. Он хороший, Марк, очень талантливый следователь, к тому же он уважительно относится к людям, и вы не должны его бояться.

– Какой еще Марк? О чем вы? – подвывая и горько плача на плече Ксении Илларионовны, спрашивала Катя.

Наташа сделала страшные глаза, показывая матери, что она сошла с ума – она не имела права открываться перед Катей, раз Рита посчитала, что еще не время рассказать Кате, что дело об убийстве ее подруги ведет ее муж, человек, которого Катя видит каждый день в этом доме, понятия не имея, кто он на самом деле.

– Поздно, – коротко бросила через плечо Ксения Илларионовна. – Ты разве не понимаешь, что она боится встречи с представителями правоохранительных органов, это давит на нее. А с Ритой я сама потом объяснюсь. Вот что, деточка, Катенька, я сейчас вам кое-что объясню, чтобы вы все поняли и ничего не боялись. Я не знаю, как вы познакомились с моей дочерью Ритой…

– Случайно, на улице.