Печальные песни сирен

Девушка праздно слонялась по коридорам в своем единственном халате. С самого утра она пять раз заходила на кухню и варила себе кофе. Лиз читала, шесть раз прослушала любимую песенку в исполнении Нкуле Бассаи, записанную им в Кингстоне. Потом смотрела в окно, надеясь, что худая фигура Гудрун внезапно появится на пустыре.

Накануне Лиз сходила в местную администрацию и узнала, что на неделю отстранена от работы по причине болезни. Врач что-то невнятно сказал о прожилках на кожном покрове, но она не слушала его. Недовольный реакцией Лиз, он прописал ей впечатляющий список лекарств, но она, разумеется, забыла купить их. После консультации Лиз побежала в военный госпиталь, однако ее выпроводили, сообщив, что водолаз нуждается в «интенсивном уходе» и еще не пришел в сознание. Не найдя аргументов, чтобы уговорить санитарку, сидевшую за приемной стойкой, Лиз в мрачном настроении пошла домой. С тех пор она только ждала, стараясь больше не думать о «несчастном случае». Когда Лиз заговорила с Конноли о рапорте, тот возразил, что спешить не стоит, поскольку всегда найдется время для разных бумаженций. Хотел ли он сам спустить все на тормозах? Получил ли приказ? И от кого?

Лиз пожала плечами. Тайны метро становились слишком сложными, ей необходима официальная поддержка, видимость покровительства. Гудрун была права: под водой ее легко уничтожить…

Стараясь отделаться от всех мыслей, она уперлась лбом в окно. Палевое солнце, проходя через стекло, усеянное пузырьками, согревало ее лицо, шею. Это было приятно. Лиз развязала поясок халата, скинула одежду и подставила обнаженное тело свету. Из-за моста и его гигантской тени солнце лишь изредка на короткое время проникало в комнату.

А тут, как на грех, заболели зубы. Острая боль пронзала нижнюю челюсть там, где были запломбированы коренные зубы. Сначала Лиз не придавала этому значения, к этой неприятности она уже привыкла. Сжатый воздух, вдыхаемый на глубине, проникал в маленькие щелочки пломб, потом увеличивался в объеме согласно законам физики. Боль проходила через несколько часов.

Но едва Лиз увлеклась пейзажем, будто раскаленный бурав вошел ей в челюсть, заставив дрожать от боли. Она сдержала крик, отшатнулась от окна и обхватила нижнюю часть лица ладонями. В эту секунду Лиз почувствовала, что словно крохотная граната взорвалась внутри рта, вонзив в язык и нёбо острые осколки. Скорчившись, она бросилась в ванную комнату, нагнулась над раковиной и выплюнула струю крови, смешанную со слюной. От боли из глаз потекли слезы, почти ослепив ее. Она нашла на ощупь полотенце. Сейчас огненная пульсация продолжалась в челюсти, словно ей вырвали зуб без заморозки. Лиз повернула кран, прополоскала рот. Осколки эмали показались на губах. Перепуганная, она осторожно засунула палец в рот, коснулась десен. Один из коренных зубов с дефектной пломбой взорвался как бомба, порезав ей язык и щеки острыми осколками костяной ткани. Присев, Лиз несколько минут старалась избавиться от них, но они не желали выходить, как неосторожно проглоченные рыбные кости. Изо рта сочилась кровь. Ее щеки, подбородок и горло стали красными, как у вурдалака из фильма ужасов.

Когда Лиз прополаскивала рот теплой водой, боль дала о себе знать в другом коренном зубе. Она сообразила, что сейчас произойдет, и инстинктивно засунула в рот туалетную перчатку, надеясь избежать распыления осколков. Зуб взорвался с сухим треском расколотого ореха. Лиз взвыла, но приглушила крик квадратиком губки. Ей было ужасно плохо, и черные лучики, мелькающие перед глазами, предвещали обморок. Она села голым задом около ванны, прямо на плитки пола. Испуг. В растерянности Лиз пыталась вспомнить, сколько у нее запломбированных зубов. Четыре? Пять? Это повергло ее в панику. Она встала на колени, пустила холодную воду и выплюнула мокрую перчатку с осколками. Оставшиеся кусочки скрипели, как стекло, на пораненном языке. Лиз снова прополоскала рот. Холодная вода утихомирила боль. Что же с ней случилось? Никогда она не слышала о таких случаях. Говорили ей о расшатанных пломбах, вылетавших, как пробки из бутылок шампанского, но ни разу никто не упомянул о случае с взрывавшимися, словно миниатюрные гранаты, зубами!

Лиз открыла туалетный ящичек, нашла тюбик болеутоляющего и проглотила четыре таблетки. Нужно ли вызвать врача? Что-то подсказывало ей, что этого делать не следует. Да и Конноли, кажется, сказал: «Тебя там здорово гиперпровентилировали». Да, это так, согласна, но чем?

Какой газ накопил свои микроскопические пузырьки в ее организме? Какой смесью дышала она в туннеле, пока Дэвид выбирался на поверхность?

Лиз вымыла туалетную перчатку, выжала ее. Взяв тюбик с болеутоляющим, прошла в спальню и повалилась на неубранную постель. Под глазами обозначились круги. Она пыталась размышлять, позабыть о бомбардировке, разворотившей ее челюсть…

Газы расширяются при нагревании, а если пососать лед, может, она избавится от этого феномена?