Печальный кипарис. Миссис Макгинти с жизнью рассталась

Поскольку она явно имела в виду их домработницу, а не нежданного гостя, Пуаро не принял ее слова близко к сердцу. Что от нее ждать, от этой Дейдри Хендерсон? Неотесанная простолюдинка.

Комната наверху была уставлена всевозможными безделушками. Так выглядит комната женщины, много поколесившей по белу свету и полной решимости из каждой точки земного шара привезти сувенир. Почти все сувениры были сделаны специально в расчете на туристов. Комната была явно перегружена диванами и стульями, воздуха не хватало, зато штор было в избытке – и посреди всего этого возлежала миссис Уэтерби.

Бедная маленькая миссис Уэтерби! На фоне этой большой комнаты вид ее даже вызывал жалость. Таково было первое впечатление. Видимо, ей нравился этот образ, хотя она совсем не была такой маленькой. Типаж под названием «ах я бедняжка» может легко достичь задуманной цели, даже если в действительности он – вполне средних размеров.

Хозяйка удобно полулежала на диване, а вокруг нее расположились книги, вязанье, стакан апельсинового сока и коробка шоколада. Она бодро заговорила:

– Простите великодушно, что принимаю вас лежа, но доктор велит мне отдыхать каждый день, а если ослушаюсь, мне все потом за это выговаривают.

Пуаро взял ее протянутую руку и склонился над ней, бормоча надлежащие слова в знак почтения.

Из-за его спины раздался неумолимый голос Дейдри:

– Он хочет узнать насчет миссис Макгинти.

Хрупкая ручка, безвольно лежавшая в его руке, внезапно напряглась… прямо коготь птицы. Да, это уже не хрупкий дрезденский фарфор – это когтистая лапа стервятника…

Негромко засмеявшись, миссис Уэтерби сказала:

– Что за чепуховину ты говоришь, милая Дейдри? Кто такая миссис Макгинти?

– Мамочка, ты все прекрасно помнишь. Она приходила к нам убирать. Та, которую убили.

Миссис Уэтерби закрыла глаза и поежилась:

– Не напоминай мне об этом, милая. Как все это ужасно. Я потом неделю в себя прийти не могла. Несчастная старушка, но надо же додуматься – держать деньги под половицей. Положила бы в банк. Разумеется, я все это помню – просто забыла ее фамилию.

Дейдри бесстрастно напомнила:

– Он хочет расспросить тебя о ней.

– Ради бога, садитесь, месье Пуаро. Я прямо умираю от любопытства. Мне недавно позвонила миссис Рендел и сказала, что в наши края приехал выдающийся сыщик, и описала вас. А потом, когда эта идиотка Фрида описала пришедшего к нам мужчину, я сразу поняла, что это вы, и велела ей пригласить вас наверх. А теперь рассказывайте, что вас к нам привело?

– Ваша дочь права – я хочу расспросить вас о миссис Макгинти. Она у вас работала. Насколько я знаю, приходила к вам по средам. Как раз в среду она и умерла. Значит, в день смерти она была у вас?

– Наверное. Да, думаю, что была. Но точно не припомню. Уж сколько воды утекло.

– Да. Прошло несколько месяцев. Она в тот день ничего не говорила – я имею в виду, ничего необычного?

– Люди этой категории горазды на болтовню, – сказала миссис Уэтерби с презрением. – Я обычно слушаю их вполуха. Да и не могла же она мне сказать, что вечером ее собираются ограбить и убить, правда?

– Существуют причинно-следственные связи, – заявил Пуаро.

Миссис Уэтерби наморщила лоб:

– Я не вполне вас понимаю.

– Мне и самому не все ясно… пока. Ведь пробиваться к свету приходится через тьму… Миссис Уэтерби, а воскресные газеты вы читаете?

Ее голубые глаза широко распахнулись.

– О да, конечно. Мы получаем «Обсервер» и «Санди таймс». А почему вы спросили?

– Да так, из любопытства. Миссис Макгинти выписывала «Санди компэниэн» и «Ньюс ов зи уорлд».

Он смолк, но комментариев не последовало. Миссис Уэтерби вздохнула и прикрыла глаза. Потом сказала:

– Да, печальная история. Этот ее кошмарный жилец. Мне кажется, он был слегка не в своем уме. И ведь вроде бы человек образованный. Но это еще хуже, правда?

– Вы так считаете?

– Ну да… считаю. Такое зверское убийство. Секачом по голове. Бр-р!

– Орудие убийства полиция не нашла, – счел нужным напомнить Пуаро.

– Надо полагать, выкинул в пруд или еще куда.

– Они все пруды обшарили, – сообщила Дейдри. – Я сама видела.

– Дорогая, – взмолилась ее мать. – Не нагоняй на меня тоску. Ты же знаешь, я терпеть не могу подобных разговоров. У меня от них голова раскалывается.

Тут Дейдри накинулась на Пуаро.

– Хватит вам про это, – зашипела она. – Ей такие разговоры во вред. Она жутко чувствительная. Даже детективы читать не может.

– Приношу извинения, – сказал Пуаро. Он поднялся. – У меня есть лишь одно оправдание. Через три недели человека должны повесить. И если он невиновен…

Миссис Уэтерби приподнялась на локте. В голосе возникли визгливые нотки.

– Как это невиновен? – вскричала она. – Еще как виновен!

Пуаро покачал головой:

– Я в этом не уверен.

Он быстро вышел из комнаты и уже спускался, когда на лестнице появилась Дейдри. В холле она его догнала.

– Что вы хотели этим сказать? – спросила она.

– То, что сказал, мадемуазель.

– Да, но… – Она смолкла.

Пуаро промолчал.

Дейдри Хендерсон медленно проговорила:

– Вы расстроили мою маму. Она терпеть не может всякое такое… грабежи, убийства… насилие.