Печальный кипарис. Миссис Макгинти с жизнью рассталась

– Да, этого недостаточно. Нужно копать дальше.

– Но как же ни я, ни сержант не нашли эту газету?

– Ну, вам не в чем себя винить. Преступление выглядело совершенно очевидным. Ограбление с применением силы. В комнате все вверх дном, деньги исчезли. Почему разорванная газета среди прочего беспорядка должна была привлечь ваше внимание?

Спенс упрямо повторил:

– Я должен был ее найти. К тому же бутылочка чернил…

– Я услышал о ней по чистой случайности.

– Но ведь вы сразу взяли это на заметку… а почему?

– Только потому, что случайно услышал фразу о письме, которое она писала. Мы с вами, Спенс, пишем письма часто, для нас это не событие, а для нее…

Старший инспектор полиции Спенс вздохнул. Потом выложил на стол четыре фотографии.

– Вы просили меня достать эти снимки – оригиналы тех, что были напечатаны в «Санди компэниэн». Они, по крайней мере, немного четче. Но, честное слово, боюсь, большой пользы от них не будет. Старые, выцветшие, а прически! У женщин из-за прически меняется весь облик. Хоть бы от чего-то оттолкнуться – скажем, четкий профиль или ухо. А тут – ничего! Эта шляпа-колпак, эта прическа с претензией, эти розы! Нет, проку от них никакого.

– Вы согласны, что Веру Блейк можно сбросить со счетов?

– Пожалуй. Будь Вера Блейк в Бродхинни, об этом знали бы все – ведь рассказ о своей печальной судьбе она сделала профессией?

– А что скажете об остальных?

– Времени было мало, но что мог, я узнал. Как только Крейга осудили, Ева Кейн уехала из Англии. Я выяснил, какую она взяла фамилию. Она стала Хоуп – надежда. Символично, не правда ли?

Пуаро пробормотал:

– Да-да, в этом есть что-то романтическое. «Прекрасная Ивлин Хоуп с бренною жизнью рассталась». Это кто-то из ваших поэтов. Осмелюсь предположить, что именно эта строчка ее вдохновила. Ее, кстати, звали не Ивлин?

– Кажется, именно так. Но все знали ее как Еву. Кстати, месье Пуаро, раз мы заговорили на эту тему, в полиции о Еве Кейн думают не совсем то, что написано в газете. Точнее, совсем не то.

Пуаро улыбнулся:

– То, что думают в полиции, – еще не доказательство. Но, как правило, хорошая основа для поисков доказательств. Так что же думают в полиции о Еве Кейн?

– Что она ни в коем разе не была невинной жертвой, каковой ее представили публике. Я был тогда еще не оперившимся птенцом и помню, как мой бывший шеф говорил о ней с инспектором, который вел это дело. Инспектор Трейл считал (хотя улик у него не было), что симпатичная идейка убрать с дороги миссис Крейг принадлежала именно Еве Кейн, что она все это не только замыслила, но и исполнила. Крейг однажды пришел домой и обнаружил, что его маленькая подруга совершила непоправимое. Она, надо полагать, считала, что все удастся выдать за естественную смерть. Но Крейг сообразил, что этот номер не пройдет. Он сильно сдрейфил, уничтожил тело в собственном подвале, а потом выдумал историю о том, что миссис Крейг умерла за границей. Когда тайное стало явным, он клялся и божился, что все сделал сам, а Ева Кейн вообще была не в курсе. Ну вот, – старший инспектор Спенс пожал плечами, – а доказать что-то другое не удалось. Яд находился в доме. Воспользоваться им мог и он, и она. Маленькая Ева Кейн была сама невинность, охваченное ужасом дитя. Эту роль она сыграла отменно: способная маленькая актриса. У инспектора Трейла были свои сомнения – но где доказательства? Я вам это, как говорится, продаю, за что купил, месье Пуаро. К делу это не подошьешь.

– Зато мы можем предположить, что, по крайней мере, одна из этих «женщин с трагической судьбой», по сути, еще и убийца и при сильном стимуле способна пойти на убийство еще раз… Ладно, идем дальше. Что скажете о Джейнис Кортленд?

– Я поднял все старые бумаги. Премерзкая бабенка. Если мы повесили Эдит Томпсон, повесить Джейнис Кортленд нам велел сам бог. Она со своим мужем друг друга стоили, два сапога пара, а парня она охмурила, и ради нее он был готов на все. Но имейте в виду, что при этом у нее на прицеле все время был некий богач. И именно чтобы выйти за него, ей потребовалось убрать мужа.

– И она вышла замуж за этого богача?

Спенс покачал головой:

– Понятия не имею.

– Она уехала за границу, а потом?

Спенс еще раз покачал головой:

– Она была свободной женщиной. Ничем не обремененной. Вышла она замуж или нет, что с ней потом сталось – нам неизвестно.

– В любой день ты можешь с ней встретиться на коктейле, – сказал Пуаро, вспомнив фразу доктора Рендела.

– Именно.

Пуаро перевел взгляд на последнюю фотографию.

– А девочка? Лили Гэмбол?

– По возрасту ее не стали судить за убийство. Отправили в исправительную школу. Отзывы оттуда хорошие. Она там освоила стенографию и машинопись, ее освободили условно-досрочно и дали работу. Отзывы опять-таки хорошие. Последние сведения о ней – из Ирландии. Мне кажется, месье Пуаро, ее можно вычеркнуть из списка, как и Веру Блейк. В конце концов, она встала на праведный путь, и потом – кто будет держать зло на двенадцатилетнего ребенка, совершившего что-то в припадке ярости? Вычеркиваем?