Печальный Пастатов

– Что ты, племяш! Уж, ни шути!..

– Вот ведь, есть плюсы и минусы, что приезжал!

Плюс! Понял: любовь, тоску, тебя повидал,

Лето хорошее, было у нас!

Вот больно мне здесь. Это минус как раз.

– Ну, племяш, как знаешь. Как знаешь.

– Хорошо хоть, дядя, ты меня понимаешь.

– Вот, племяш, сколько ты здесь был!

А у Нестерова, так ничего и не купил.

И в гостях ни у кого не побывал…-

Слеза выскочила, и он замолчал.

– Да, дядя. Я виноват. Оставил тебя в тот раз,

Уехал, и смерть Светланы свела нас.

– Ну, племяш. У тебя еще вся жизнь впереди!

– Дядь! Не старь себя, раньше времени!

– Сам говоришь: «Истина!» и так…

– Ба! Порой сам себе я мостак..-

Дядя с племяшом, упоенно шли.

Дом был не близок, и они успели поговорить про «мечты».

– Дядь. Вот у меня в детстве, была мечта

Что буду великим полководцем я!

Но внедрился в «историю»…. Да, ну

Думаю, еще помру…

– А у меня мечта была, что б поэтом я был!

Но так, ничего и не сочинил.

– А у меня мечта была, всегда при деньгах!

Без них, нищенство и крах!-

Ворвался Земельных и мимо прошел.

– Умный! Вроде как мол.-

Посмеялись, дядя и племянник.

Вдали воздался собачий лик.

Двое в дом они зашли.

И в полночь голоса утихли.

И свет затем погас в окне.

Спят господа, спят во тьме.

С утра по раньше, что есть мочи

Петух кукарекнул, потом короче.

Пастатов глаза свои открыл.

– Петухи – он провыл.

Дядю тоже, застал врасплох,

– Да чтоб, у петуха язык отсох!-

И ведь знал: что рано вставать,

Надо было пораньше, лечь спать.

В комнату донесся запах супа,

Няня ходила по кухне, смотря тупо.

По утрам она всегда не хотела:

Ни говорила, не пила, не ела…

Пастатов одевшись, дядю встретил

Взор его, глубоко метил.

Дядюшка не ел, все на племяша глядел,

Сам еще не проснулся, от сонности бел.

– Что, племяш? То же не выспался ты?

– Это нам на всю жизнь уроки!

Если рано ехать, – зевнув,

– Надо рано ложиться – на горячий чай подув.

Беседа все не развивалась за едой:

Пастатов вздыхал, дядя ныл: – «О-еей!».

Разговаривали так, будто и не расстаются.

Одевшись, далее обуться.

Вышли на холодную улицу, во двор.

Коровин, с утра пораньше, хлопал ковер.

– Ариведерчи! Ариведерчи!– кричал он.

– Да, да – сквозь дядюшкин стон.

Повозка уже была наготове.

Воздух стал холодней, суровей.

– Ну, племяш! Дядьку своего не забывай!

Сколько лет не виделись! А тут снова: «Получай!»

– И ты дядюшка, не забывай, мне писать. –

Обнялись. Стали друг друга целовать.

«– Не уезжай! Не уезжай!» – лезли мысли у дяди,

Затем: «– Есть ли смысл? Да, ладно…».

– Ну, племяш. Раз, ты решил!

Значит, ты не погрешил!

Ну, давай! С богом! Мой родной!

– Пока, дядюшка! Вскоре письмо и «Приветик мой!»-

Пастатов взобрался на коня, слегка в опаску,

И дорога почудилась как сказка.

И воздух стал свежей, не как раньше.

И ветров нет и как то слаще…

– И дорожка в пути ведет!

И ямщик свою песню поет:

«– Эй, гражданин! Ну, же! Что ты!?

Дай на булку хлеба и водку!» -

Пел Коровин, звук отдалялся все дальше и дальше.

Пастатов вспоминал, что было раньше…

Подумал, что новая жизнь впереди!

Отдаляли его от селенья, все дальше, кони вели.

Пастатов повернулся назад

И стал довольно- таки рад:

Дядюшка махал рукой,

А нянюшка позади, дрожала «ходьбой».

Коровина уже было, не услыхать,

Зато можно было увидать:

Как он хлопал свой коврик.

И лишь доносился одинокий лик…

У Пастатова в голове промелькнуло

Остаться, но мысль в лето канула…

Пастатов все, так же грустил,

Держал в душе странный пыл.

И вдруг капнула слеза…

Последний услышал звук он, от села.

Как вдали прозвенели колокола.

– Вся жизнь- игра! Вся жизнь- игра!-

Проговорил вдруг, на удивленье.

Повернувшись, опять назад, на селенье…

Но его было уже не видать,

Белые холмы, давали о себе знать…

Все дальше Вадим, увозил тоску, печаль.

Все едет он, в необъятную даль.

******

И часы все шли, не предвещали нам весны,

Месяц март, а все дуют те ветры.

Сия и небо было отчетливо и сине,

На земле расположен слоем иней,

По пустырю, по белому, крик был: – «Эгей!»

Молодой парнишка вел коней.

Снежная пыль поднималась наверх

Мчались кони, мчали без помех…

Промчался мимо пустыря и в лес,

Как и не было никогда, тот исчез.

Следы вели от не богатеньких дворов

Сквозь возгласы собак и петухов,

Что значило.… Утро было раннее тогда.

А по дворам все шастала зима,

И не хотела она уходить,

Любит она реветь и ныть.

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора