Печать бога (СИ)

   Дрожь в коленях не унималась добрых десять минут. Прислонившись к стенке, тюремщик радовался тишине, нарушаемой лишь мышиным писком и окриками коллег, когда его ушей достиг душераздирающий вой, сменившийся криком и грохотом погрома из темничного хранилища.

   Очнулся бывший послушник Ордена Мудрости злым.

   - Аполли, уродец мелкий, ты здесь? - гаркнул он.

   Тьма молчала целую вечность. Виктор начал успокаиваться, приняв за страшный сон болтовню с горбуном. Внезапно кто-то пропищал:

   - Пожалуйста, успокойся, дорогой Виктор, и не делай резких движений. Может, поговорим без лишних эмоций, как серьёзные разумные существа? Ты погорячился, и я очень хорошо понимаю твоё возбуждённое состояние. Я приношу глубочайшие извинения за тот глупый случай на дороге, потом в келье и при встрече со святым охотником. Поверь, я делал это не со злости, а по глупости. Нынче я осознал глубину моих ошибок и признаю себя виновным в твоих злоключениях.

   - Признаёшь виновным?! Ты сломал мне жизнь, испортил карьеру, навсегда очернил перед Орденом! Хочешь отделаться извинениями? Не выйдет!

   Последнюю фразу бывший послушник буквально провыл. Памятуя о низком потолке, он на ощупь выбрался из какой-то непонятной ниши, куда его засунули тюремщики. Гнев придавал ему сил. Понимая, что в кромешной тьме ориентироваться сложновато, он рыкнул нечто нечленораздельное. Заложенная в рык молитвенная сила возымела успех: в темноте зажглась перламутровая точка, быстро разрастающаяся по мере приближения. Вскоре она превратилась в пылающий шар, оголовье ведунского посоха, выхватывающий из мрака заставленные разнообразными предметами высокие стеллажи. На полке такого вот стеллажа покоилось немногим ранее бренное тело бывшего послушника.

   Светящийся свинцовый шар позволил по-новому взглянуть на хранилище. Удивительное, потрясающее алчный разум зрелище открылось Виктору. Нет, здесь не блистали драгоценные камни, не было сундуков, набитых сокровищами, и груд золота. На стеллажах, построенных аккуратными рядами, лежали самые разные вещи, до которых городской власти не было дела. Обычно конфискованные драгоценности, монеты сразу забирала городская казна; за счёт конфиската Лаврац и содержал темницу с ордой тюремщиков. Оставшиеся вещи не торопились пускать в ход, и они мёртвым грузом оседали на складских полках. Предметы получше присваивал себе начальник темницы, они продавались из-под полы местным скупщикам краденого и честным торговцам, обогащая город, лично начальника темницы и помогающих ему проворачивать тёмные делишки тюремщиков. Тем не менее, даже загребущие лапы начальника не могли охватить всего обилия доставляемого в хранилище добра. Случалось такое отнюдь не из-за нерасторопности главного тюремщика Лавраца, а из-за подчас пристального внимания городской стражи к конфискованным вещам, фигурирующим в тех или иных расследованиях. Да-да, в Лавраце проводилась оперативно-разыскная работа, ибо город был провинциальным центром, и действия дознавательной управы, в подчинении коей находилась городская стража, распространялись на территорию всей провинции. Дознавательная управа, руководимая Орденом Карающих, проводила расследования особо тяжких преступлений и давала задания страже.

   Большинство хранимого составляла всякая дребедень, не заслуживающая внимания, изредка попадались действительно ценные вещи. На полках рулоны дешёвой ткани соседствовали с дорогущими шёлковыми свёртками, привезёнными с Востока, простая глиняная посуда стояла рядом с блестящими фарфоровыми сервизами. Виктор не поверил глазам, увидев висящие под потолком гирлянды копчёных колбас, призывно парящие на тоненьких верёвочках окорока, стоящие на полу ящики с вяленой рыбой, орехами, овощами. На склад свозился любой конфискат, в том числе продовольственный. Немало торговцев желали сбыть в Лавраце товар, не платя положенного налога и пряча предметы сбыта от бдительных стражей порядка. Непорядочных торговцев выводили на чистую воду с помощью Кристаллов Правды на городских Воротах, взимали приличный штраф и конфисковывали выявленный товар. Начальник темницы даже поставил продовольственный ларёк на лаврасском рынке, где приторговывала конфискованными продуктами его тёща.

   Виктор ловко поймал подлетающее орудие ведовства. Едва он коснулся тёплой древесины, из которой был сделан вожделенный посох, волна мистической силы прокатилась по его телу.

   Свинцовый шар полыхнул в руках хозяина посоха белым пламенем, осветив половину темничного хранилища. Хранилище было огромным помещением без окон, с единственной дверью, виднеющейся в конце стеллажного ряда. На полу от ног Виктора пятилась горбатая мышь с изуродованной мордой, напоминающая кое-кого.

   - Ты, главное, не горячись, дорогой Виктор, - пискнула она и юркнула под нижнюю полку ближнего стеллажа, скрывшись под грудой контрабандных сапог из оленьей кожи.

   Пару секунд на лице бывшего послушника отражалось удивление, затем глаза его зажглись злорадством, и он произнёс не внушающим доверия тоном:

   - Вылезай, Аполли, поговорим без лишних эмоций как разумные существа!