Печать бога (СИ)

   - Вы знаете, этот юноша, что любезно перегрыз мои путы, такой странный, - делилась она впечатлениями от знакомства с Виктором. - Вот почему, как вам кажется, милая Агнесс, он так скоропостижно нас покинул? По-моему, такое поведение не красит молодого воспитанного человека. Бросить двух беззащитных женщин на попечение какого-то пьяного сторожа, у которого неизвестно какие мысли на наш счёт, по меньшей мере, неосмотрительно.

   - У него, возможно, были срочные дела, матушка, - отвечала сестра Агнесс.

   - Это его не оправдывает! - задрала нос настоятельница и едва не навернулась на ровном месте.

   Сторож как-то неопределённо хмыкнул, услышав нелицеприятные намёки в свой адрес. Оборачиваться он не стал, буркнув на ходу:

   - Итить, умная сыскалась.

   Матушка Лазария не разобрала его реплики и не ответила. Быстрая ходьба по кладбищу измотала её, она прислонилась к каменному кресту и потребовала отдыха.

   - Этьен, погоди! Я устала, хочу отдохнуть. Покажи место, где можно присесть. Слышишь меня, Этьен?

   Сторож остановился, поискал глазами чего-то и указал на каменную скамью возле миниатюрной гробницы. Туда монахини и уселись.

   - Я слышала, Жгучая Домовина очень древнее кладбище, - со вздохом произнесла настоятельница, разобрав на кресте очертания венка. - Его, по-моему, закрыли много лет назад. Кто-нибудь навещает могилы, Этьен?

   - Конечно, навещают. Они токмо и заботятся о кладбище, денежку дают на ремонт склепов, мне плотят, работничков нанимают, чтоб дорожки подлатали. Хорошие люди, из знатных богатых родов. Давайте уже пойдёмте, а?

   Кладбищенский сторож петлял меж гробницами, словно хотел запутать след или заблудился. Прошло около получаса, и он привёл монахинь к монументальному зданию, богатому лепниной, с фигурами горгулийских кроликов, сидящих по углам квадратной островерхой крыши. Непривычно было видеть не богов-хранителей, а уродливых тварей, смахивающих на безволосых крылатых кроликов, скалящих безмерно отросшие резцы и угрожающих небу козлиными рогами. Арочный вход стерегли два высеченных из мрамора льва со змеиными глазами и заячьими ушами и хвостиками.

   - Чьё это захоронение? - задала вопрос сестра Агнес.

   Угрюмый проводник не удостоил монахиню ответом.

   - О всеблагой Создатель! Это же горгулийские кролики, - воскликнула настоятельница, рассмотрев каменные изваяния. - Горгулийские кролики - самые кровожадные обитатели Горгульих гор, подчиняющиеся воле чернокнижников и колдунов, младшие демоны. Ты права, милая Агнес, странная гробница, странная и страшная. Она наводит на меня мрачное настроение, наполняя душу грустными рифмами. Зачем ты привёл нас сюда, Этьен?

   Сторож бесшумно отворил незапертые бронзовые ворота. Створки разошлись, представив взору монашек чёрную непроницаемую тьму. Из склепа пахнуло тленом, на пороге вдруг возникла персона в балахоне, держащая угасающую лучину.

   - Рогатый Кролик непобедим, - произнёс загадочно кладбищенский сторож.

   - Ещё непобедимее два Рогатых Кролика, - не менее загадочно ответил незнакомец на пароль.

   Ни матушка Лазария, ни сестра Агнес не знали, что Жгучая Домовина является излюбленным местом собраний демонопоклонников города Лавраца, здание с кошмарными тварями - мавзолей Филора Премудрого, противоречивой личности позапрошлого столетия, обвинённого в чернокнижии ведуна, а кладбищенские сторожа Жгучей Домовины - закрытая, глубоко засекреченная организация служителей демонического культа Рогатых Кроликов. Но вскоре монахиням предстояло это узнать...

   Серая вязкая хмарь утреннего тумана застилала землю, будто дым глюк-травки. Видимость в эдаком киселе была нулевая, зато чётко чувствовался дух перегара, навевающий мысли о пьяном дебоше. Лишь с ним у командора ди Вижена ассоциировался царивший на новом загородном кладбище бардак.

   Складывалось впечатление, что на погосте вволю погуляла банда никчемных еретиков, отмечающих день борьбы с Писанием: кресты повалены, надгробные плиты опрокинуты, измазюканы грязью, оградки снесены напрочь. Хорошо, хоть нецензурных ругательств нет на памятниках. Правда, из-за грязи, покрывающей надгробия, их может быть не видно. Кто бы мог подумать, что такой кощунственный беспорядок мог учинить всего на всего один захмелевший человек?