Печать богини Нюйвы

Далее натурально следовала лекция с подробностями просто невероятного характера. Александра подумала б, что собеседник ее разыгрывает, – ну откуда ему знать, была ли у мятежника Пэй-гуна борода или нет? Но что-то подсказывало ей: в этих вопросах с Кан Сяолуном лучше не спорить.

– Согласно легендам, – вещал между тем господин Кан, – и Сян-ван, и Гао-цзу неоднократно в своей жизни сталкивались с существами мифическими, потусторонними. Недаром хроникеры пишут об особом отношении императрицы Люй-хоу, первой владелицы ваших рыбок, к богине-змее Нюйве. С фигурами героев в мифах часто связаны хтонические силы, помогающие или, наоборот, препятствующие…

Саша кивнула, чувствуя себя школьницей на уроке истории, аккуратно поднесла к губам чашечку с ароматным зеленым чаем – и застыла. Ее осенила догадка – невероятная, фантастическая, безумная даже. Страшная. И, пожалуй, единственно верная, способная объяснить, почему бабушка оставила свой дневник и терракотовую фигурку именно ей.

Девушка почувствовала, как у нее затряслись руки. Несколько капель горячего чая упало на деревянную поверхность стола.

– Боги, – неверяще пробормотала она, – помогающие или препятствующие… Не может быть.

– Что такое, госпожа Сян Джи? – осведомился профессорский племянник, но девушка только в замешательстве помотала головой.

Может ли вообще в этом мире, подумала она, хватаясь за последние соломинки логики в водовороте настигшего ее хаоса, быть что-то невозможное, если Тьян Ню на самом деле перемещалась во времени? Если сны, что начали сниться ей самой после того, как она приняла бабушкин подарок, являются, кажется, совсем не снами… или не совсем снами?

«Неужели, – билась в Сашиной голове испуганной рыбкой мысль, – неужели я права?»

Неприятно звякнула чашечка, внезапно выскользнув из ставших непослушными пальцев. Приглушенно засвистели в своих клетках певчие птицы. Все звуки вдруг показались девушке слишком громкими, цвета – слишком яркими. Она боялась. Никогда прежде ей не было так страшно.

Кан Сяолун склонил голову и легонько прикоснулся пальцами к ее плечу.

– Госпожа Сян? – спросил мужчина с вежливой, чуть встревоженной заботой, но девушка не услышала.

Голос его поплыл, растворился в благовонном воздухе ресторана размытыми розово-красными пятнами. Александра, чувствуя, как сжимается ее горло, глянула на него.

– Мне нужно… я вспомнила, что мне срочно нужно попасть домой, господин Кан, – выдавила она из себя.

Дневник. В нем есть ответы. Оставленная Тьян Ню летопись сможет подтвердить ее подозрения или опровергнуть их. «Предки, – подумала девушка, – пусть бабушкины записи их опровергнут! Если я и в самом деле… Если моя семья…»

Кан Сяолун положил ладонь на ее руку, улыбнулся успокаивающе.

– Что случилось? – зазмеился, затанцевал его мягкий, вкрадчивый голос. – Я чем-то вас расстроил?

– Простите, – захлебываясь собственными мыслями, она отодвинула стул и поднялась. – Приношу свои искренние извинения за такую грубость. Но мне и правда нужно вернуться домой. Это очень срочно.

На мгновение глаза его резко сузились, потемнели, а потом вновь, словно колодезная вода, в которую бросили камень, заблестели невозмутимой зеркальной пустотой.

– Конечно, – коротко отозвался ученый. – Если вы так желаете, госпожа Сян. Не буду допытываться, в чем причина вашего внезапного порыва. Но позвольте проводить вас – я вижу, что вы чем-то взволнованы.

Девушка кивнула. В нетерпеливой тревоге наблюдала она за тем, как он подозвал официанта, расплатился по счету, в чем-то разуверил встревожившегося из-за их неожиданного ухода распорядителя зала.

И когда наконец они остановились перед лифтом, мисс Сян даже позволила себе несколько раз постучать носком туфельки по полу. Ей уже хотелось оставить позади Тайбэй 101, переполненный роскошными ресторанами, магазинами и офисами, и оказаться в своей студии. Она не могла думать ни о чем, кроме собственной догадки, своего невероятного и страшного озарения.

И поэтому не подготовилась и никак – совсем никак – не защитилась от того, что увидела и услышала в следующую минуту.

С тихим звоном разъехались в сторону двери лифта, блеснул на металлической поверхности блик, и перед Сашей, будто черт из табакерки, предстал Ин Юнчен. Она узнала его сразу же, еще не успев посмотреть парню в лицо, – по манере держать себя, по движениям.

Девушка вспыхнула, поймала его удивленный и отчего-то виноватый взгляд и нахмурилась. Потому что Ин Юнчен был не один – с женщиной. С еще одной женщиной, чтоб ему пусто было! Спутница его была высокой, плечистой, коротко стриженной и статной – не чета той пронырливой, но глуповатой даже на вид девице в оранжевом платье. Саша невольно сжала руки в кулаки, ахнула – и разом позабыла про невероятные догадки и таинственные секреты, которые хранил бабушкин дневник. Потому что великанша, добродушно усмехаясь и хлопая окаменевшего Ин Юнчена по плечу, заговорила.

– Ну ладно, – гудела она, и каждое ее слово будто обдавало Сашино сердце кипятком. – Накормил ты меня, напоил, улестил, дурак мой ненаглядный. Ладно. Я стану твоей невестой.

Ин Юнчен