Печать богини Нюйвы

И, возможно, наследство – самый обычный на вид деревянный ящик – даст ответы на вопросы. Ин Юнчен сжал губы и решительно начал распаковывать то, что сочла нужным передать ему старая госпожа. Ткань, картон, плотно перетянутый бечевкой, снова ткань… Тьян Ню явно позаботилась о сохранности своего подарка.

И не зря.

Часто моргая от удивления, парень рассматривал длинный узкий оружейный футляр, мягко, бархатно поблескивающий в его руках. Он знал – черт побери, все знали, это рассказывали в школах на уроках по истории искусств! – что в кругу синологов бабушка Сян Джи по праву считалась специалистом самой высокой категории. Несколько громких исторических открытий, монографии по истории Древнего Китая, консультации исторических фильмов… долгая многолетняя работа в Музее императорского дворца. Так что могла положить в такой футляр такая женщина?

Осторожно, едва ли не с опаской, он приоткрыл чехол.

И замер, чувствуя, как головная боль нарастает, становится оглушающей. На темной подложке, аккуратно зафиксированный тонкими, едва заметными крючками, лежал кинжал. Очень простой, изогнутый, с удобной даже на вид рукоятью, украшенной тонкой резьбой. Он выглядел новым, но был… он старым. Юнчен откуда-то знал это. Знал так же хорошо, как собственное имя.

В висках уже не просто стреляло – боль, ритмичная, будто накатывающие на берег волны, билась о стенки черепа. Парень потер лоб и, раздражаясь на себя – ну что за девичьи слабости! – взял кинжал в руки, поднес к глазам.

По рукояти тусклой, едва заметной паутиной вились иероглифы. «Владеет мной, – морщась, прочитал Ин Юнчен, – тигр Юга, господин над многими, повелитель Чу, и имя ему – Сян Юн».

Древнее имя вонзилось в мозг, будто сталь, раскололо напополам будущее и прошлое. Молодой человек сполз на пол, тяжело дыша. Перед глазами помутнело, мир словно подернулся дымкой, отдалился – и он вновь оказался… где-то. Где-то далеко, там, где не было ни Тайбэя, ни Тайваня.

В руке его, покрытой кровью и мозолями от тренировок с оружием, лежал все тот же кинжал, и он знал, как пользоваться этим оружием. Он умел убивать. Небо, низкое, серое, нависало над ним, и собственное тело казалось очень тяжелым, но для смерти – и своей, и чужой – время не пришло. «Пока, – заворочалась в сознании Ин Юнчена чужая – и своя! – мысль. – Пока не пришло».

И он вынырнул из своего видения, хватая ртом воздух, отбросил кинжал в сторону, будто это был не кусок железа, а ядовитая змея, отодвинул подальше посылку Тьян Ню. Взгляд его зацепился за что-то непонятное, белое – и, холодея в предчувствии новых странностей, Юнчен вытянул из кармашка на футляре тонкий конверт.

Но в нем не было ничего особенного: ни писем с признаниями, ни страшных тайн или секретов. Только лист тонкой рисовой бумаги, на котором изящным плавным почерком было выведено несколько иероглифов.

«Найди мою Сашу, найди Сян Джи, – вот что сквозь время, из своей могилы, говорила ему Тьян Ню. И еще: – Поторопись».

Империя Цинь, 207 г. до н. э.

Татьяна

Лагерь союзников, или, как они сами себя называли, чжухоу, расположился возле города Пэнчэна, совсем как волчья стая в кустах возле овечьего загона в ожидании ночи. Сравнение, придуманное Куай-ваном, понравилось всем. Командирская палатка тряслась и ходуном ходила от хохота. У дядюшки Сян Ляна – у того на ставшем свекольного цвета лице вообще ни единый мускул не дрогнул.

Отсмеявшись за завесой рукава, Таня посмотрела в сторону городка и почувствовала укол совести. Нет ничего смешного в том, что за его стенами сейчас сидят ни в чем не повинные люди и молят богов о спасении, которого нет и не будет.

Но говорить Сян Юну она ничего не стала, чтобы не сбивать с мирного настроя на предстоящие переговоры с Лю Дзы. Дядюшка, похоже, сделал невозможное – лаской ли, таской ли, но усмирил фамильное бешенство племянника. Таня подозревала, что старый интриган однажды вечерком просто снял с себя кожаный пояс и выдрал им упрямого генерала как сидорову козу. Уж больно ровно тот держал спину и слишком аккуратно садился. Со своей стороны, небесная дева в эти дни была с Сян Юном необыкновенно приветлива. Даже попросила сыграть на флейте. Выходило, что они с дядюшкой обрабатывали парня совместно, добиваясь своей цели. И совесть небесную деву не мучила нисколечко. Скоро-скоро, вот прямо сегодня, она увидит Люсю, они поговорят, составят план, а там, глядишь, сестричка-лисичка придумает, как отобрать черную рыбку у Сян Ляна и отыскать белую рыбку. А затем… Дальше Таня не загадывала, чтобы не сглазить. Пусть получится хотя бы встретиться с Люсенькой.

Ветер, неожиданно сильный и прохладный, гневно трепал полотнища знамен, в ожидании прибытия делегации Пэй-гуна перешептывалась немалая свита, состоящая из военачальников и послов других ванов, и в воздухе чувствовалось напряжение. И только Куай-ван преспокойно кушал любимый овечий сыр, не подозревая, какое судьбоносное событие скоро случится у него на глазах.