Печать богини Нюйвы

– Мы пока не можем прикасаться к человеческой еде, – сказала Таня, церемонно отодвигая чашку с рисом и в очередной раз удивляясь, как так получается, что все вокруг понимают ее, а она – их. – Нам, привыкшим к небесному нектару, она может навредить.

И покачала головой совсем как привезенная отцом из Парижа игрушка – китайский болванчик.

– И то верно, – шепотом согласилась Люся. – Еще отравят или усыпят. Потерпим.

Но на рис посмотрела с некоторой тоской и сглотнула слюну.

Все здешние люди носили халаты с запа́хом, подвязывая их широкими кушаками, и лбов никто не брил. Напротив, у мужчин на макушке красовался узел из волос, либо завязанный платком, либо сколотый шпилькой. Таня покосилась на короткие и осветленные пергидролем локоны сестры. Ее собственная стрижка тоже должна была вызывать у аборигенов нездоровый интерес. Равно как и белая кожа, серые глаза и прочие расовые отличия уроженки далекого Севера. Что и говорить, мода двадцатого века сыграла с обеими девушками злую шутку. С такими приметами здесь ни спрятаться, ни скрыться. Даже в шелковых халатиках.

Одних только чулок хватит, чтобы история о небесных девах сбереглась в памяти местных жителей еще по меньшей мере три века. Как увидели прислуживающие им женщины, что Таня перед купанием стягивает с ног грязные и мокрые фильдекосовые чулки, так заверещали и врассыпную бросились.

– Чего это они? – удивилась сначала Люся.

А потом глядь на причину страхов – точь-в-точь змеиный выползок валяется.

– Куда ни кинь, всюду клин. Как бы не прибили они нас, от греха подальше, а? Мало ли что в голову этим нехристям придет.

Так что помылись сестры без посторонних глаз. Еще неизвестно, чем покажутся суеверным женщина пояс для чулок или сорочка-комбинация. Заодно сговорились между собой, что рассказывать о житье-бытье небесных дев и лисиц.

– Ты, главное, упирай на то, что ты – лисица небесная, то бишь лиса, прожившая тысячу лет и допущенная на небо. Запомнила?

– Обижаешь, – улыбнулась Люся. – Мне папа те же сказки рассказывал. Я не только могу у мужчины украсть жизненные силы, но и знаю все на свете тайны, – и лихо так подмигнула, желая приободрить сестру.

– Всем говорим, что нас послал на землю Яшмовый Владыка и строго-настрого запретил говорить смертным, зачем это ему надо.

– Ха! Навру еще, что я не устерегла персики бессмертия в садах богини Западного Неба Си… как ее там, прости господи… Си-ва-мну. Вот!

Татьяна сдержанно фыркнула:

– Не «мну», а «нму»! Сиванму! Еще не хватало перепутать местных богинь.

– У китайцев полным-полно сказок про небесных дев, лис, белых обезьян и прочую нечисть, так что поверить должны. Не боись!

– Яшмовый Владыка все же авторитетней. Как-никак верховное божество у даосов, вершитель судеб на земле и на небе.

– Согласна. Против воли Яшмового Владыки они не попрут.

И новонареченная девой-лисой по имени Лю Си поклялась Богородицей неукоснительно придерживаться этой легенды, но после серьезно призадумалась:

– Но ведь по чьему-то же велению мы здесь оказались? Может, и в самом деле Яшмовый Владыка подсуетился?

Но рассказывать о том, что видела во время светопреставления, не стала. Вдруг померещилось с перепугу?

На том веселье и закончилось, собственно. Потому что при солдатах шутить было как-то совсем неуместно.

Отряд этот вез при себе какие-то ценности – то ли подати, то ли военные трофеи, а потому офицер Шао только и делал, что орал и ругался. Буквально из кожи вон лез, чтобы добро, нагруженное в повозки и прикрытое соломенными циновками, сберечь. Татьяна рассчитывала, что и их, небесных дев, безопасность была для него так же важна.

Однако она ошиблась. Нет, их не отравили и не усыпили, а разлучили – хитро и подло, как тут было заведено исстари. Рано утром, когда Таня еще дремала, офицер Шао елейным голосом попросил благородную госпожу небесную лисицу Лю Си выйти ненадолго из повозки, дескать, с ней хочет познакомиться глава города, который они как раз проезжали. И больше Татьяна сестру не видела.

– Вы пожалеете о своем самоуправстве, офицер Шао, – змеиным шепотом предупредила она и крепко сжала зубы, чтобы не разрыдаться от горя и ужаса.

Тот побледнел, но полный сдержанного гнева взгляд небесной девы худо-бедно выдержал. Видно, не из пугливых был. Остальные старались с Татьяной глазами не встречаться.

Ее везли в столицу ко двору императора, и это был явно не Пекин.

С восемнадцатого года, с первого дня бегства из Петрограда, они не разлучались больше чем на два дня. И то Татьяна все же пробилась в тифозный барак, чтобы ухаживать за мечущейся в бреду сестрой. А тут… В далеком прошлом, в огромной и совершенно чужой стране они с Люсей могут потеряться навсегда. Куда сестру увели? Что с ней сделали?

Оглушенная своей потерей, словно громом пораженная, Таня какое-то время ничего вокруг не видела и не слышала. Их родство, их общая кровь, их дружба были до сих пор как волшебство, как оберег, который защитит и отвратит дурные помыслы злых людей, направит на путь истинный и спасет.