Печать дьявола (СИ)

Рантье, жутко зарычав, бросился следом. Но ни придушить Нергала, ни вынести тела, ни отбиться от нетопыря и Лили они не успели

Риммон поднялся на вершину жертвенника, посмотрел вниз, где у его ног лежала Эстель. Тело его странно вспыхнуло, словно поражённое молнией. Мгновение -- и из его глаз хлынул слепящий поток яростного пламени.

Вспыхнули портьеры, запылал чёрный гроб, стоящий в углу, занялись огнём тёмные одеяния в ризнице. Рыжеволосая Лили истошно завопила, корчась в языках огня, её волосы полыхали. Эммануэль успел заметить, что огонь этот был странного, не оранжевого, а скорее кроваво-пурпурного, багрово-красного цвета. Невер обернувшись, в ужасе замер, увидя, что Риммон стал в десяти дюймах над жертвенником, -- на воздухе...

Взорвалась, взлетев искромсанными частями под потолок, статуя Бафомета, рог которой, отлетев, насквозь пробил голову волка на лестнице. Брызги волчьей крови тяжёлыми каплями упали на Невера. Серое туловище не успело скатиться вниз, как сама лестница, вспыхнув и отделившись от балкончика, с грохотом обвалилась.

Рантье одним прыжком добрался до волчьего тела, но, обнюхав, задумчиво отошёл.

Из-под постамента вдруг брызнули всполохи разноцветных искр -- это разлетелись бриллианты из спрятанного там ларца. И судя по тому, как вдруг воспламенились наверху стропила, Риммон, видимо, искал под потолком Мормо. Он обнаружил крохотную тварь среди изгибов рожков люстры, и огненный столб его глаз не только в мгновение спалил нетопыря, но и сама люстра, заскрипев в трещинах потолка, начала раскачиваться.

Невер опомнился и, схватив тело Эстель, выволок его из пламени. Хамал и Ригель вынесли Сибил.

Зал наполнился серым удушливым дымом, клубы которого сразу чернели и осыпались слоем угольной пыли. Невер, пробормотав Эммануэлю: "Молись за меня", метнулся в дымную пелену. Через несколько минут он, не дойдя совсем немного до дверного проёма, упал, таща на плечах почерневшее от гари и копоти тело Риммона. Глаза Сирраха теперь померкли и запали, как у мертвеца. Хамал, Ригель и Рантье, схвативший хозяина зубами за полу сюртука, оттащили его подальше от входа -- в сырой портал подземной галереи.

Вино Эммануэля спешно поделили между Невером и полумёртвым Риммоном. Придя в себя и отдышавшись, Невер поволок Риммона через изувеченные двери к выходу, на воздух. Эммануэль нёс тело Сибил, Хамал -- Эстель.

На Центральной башне что-то хрустнуло и заскрипело, и часовые стрелки вдруг двинулись вперед. Когда они добрались до апартаментов Риммона, наверху гулко пробило полночь.

* * *

Эфраим Вил и Рафаэль Вальяно в черных хламидах почти терялись на фоне обгоревших, покрытых копотью стен Зала Тайн. Они стояли на том же чудом уцелевшем от пожара небольшом балкончике, с которого когда-то Невер и Ригель следили за обрядом посвящения Виллигута и откуда только что свалился Нергал.

Вил был откровенно озлоблен и даже не пытался скрыть раздражения. Вальяно же спокойно озирал картину пожарища, и был настроен поэтически. От дымящейся волчьей шкуры вверх, к балкону, поднимался омерзительный запах горелой псины.

-- "Там Мешех и Фувал со всем множеством своим, потому что они распространяли ужас на земле живых. С воинским оружием своим сошли в преисподнюю, и осталось беззаконие их на костях их, потому что они, как сильные, были ужасом на земле живых...".

Усевшись на перила, мягко и певуче цитируя Иезекииля, Рафаэль Вальяно, казалось, не замечал бешенства куратора. В эту минуту порывом ветра из лопнувшего оконного витража начало слегка раскачивать люстру, и с её рожков вниз заструилась забившаяся в них пыль.

-- О, Господи, да это же Мормо! Подумать только, etiam periere ruine... -- пробормотал Вальяно, и снова, точно поэт, окрылённый вдохновением, начал снова цитировать Писание. -- "И тогда снова увидите различие между праведником и нечестивым, говорит Господь Саваоф, между служащим Богу и не служащим Ему. Ибо вот, придёт день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома, и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей. А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдёт Солнце правды и исцеление в лучах Его, и вы выйдете и взыграете, как тельцы упитанные; и будете попирать нечестивых, ибо они будут прахом под стопами ног ваших в тот день". Малахия. Впрочем, вы и сами знаете, Эфронимус.

Нельзя сказать, чтобы собеседник разделял его безмятежность и склонность к обширному цитированию. Глаза Вила метали искры, руки то и дело сжимались в кулаки.

Между тем Вальяно деловито и прагматично продолжил: