Печать Древних (СИ)

Вопрос Ветер стал для Энарда последней каплей — он был верным солдатом, пожалуй, самым верным в стане магистра — и выскочил из-за шкафа первый, метнув кинжал. Кто-то булькнул и рухнул, повалив поднос, и тогда Ринельгер покинул укрытие, вытаскивая из ножен меч.

Вилас на мгновение опешил, но его рука дёрнулась к ножнам, заблестела Арен-тара, и гном пырнул им магистра в бедро. Ветер зашипела, глухо стукнулась о шкаф спиной, а предатель кинулся к ней. Дорогу ему преградил Ринельгер — чародей занёс меч, рубанул, но Вилас выскочил из-под траектории удара, опрокинул стол и побежал, расталкивая некросициаров, на выход. Там ещё один заговорщик вскинул самострел, целясь в Ветер, и Ринельгер спустил с пальцев импульс, оттолкнув стрелка, и послал в него разряд молнии.

Энард уложил пятого некросициара, какую-то прыткую девчонку, разрубив той шею до самой кости, и тогда сообщники предателя пустились наутёк. Ветер послала вслед за ними чары, два вопля слились в один, и всё на мгновение стихло.

— Миледи, вы ранены? — рунариец повернулся к ней.

— Стой на страже, — бросил Ринельгер, хватая магистра за плечи и помогая ей сползти на пол.

— Неглубоко, сталь меня защитила, — прошипела Ветер.

Ринельгер, не прикасаясь к ране и побаиваясь случайно залезть в память госпожи, остановил кровь и пустил обезболивающие чары — в арсенале кровавых чародеев они оказывали, пожалуй, наиболее слабый эффект, но и рана оказалась не столь уж паршивой. Ветер перевела дыхание, и Ринельгер помог ей встать.

— Жаль, что предатель сбежит…

Словно наперекос её словам, в шатёр вошла Сенетра с окровавленным мечом, держа за светлую бороду голову Виласа. Рунарийка швырнула её к ногам Энарда и свободной рукой показала кинжал гнома:

— Я бы забрала это как трофей, но что-то мне подсказывает, что парень его украл у вас.

Ринельгер подошёл ближе, осторожно взял его за лезвие и внимательно осмотрел.

— Что там, чародей? — спросила Ветер.

— Арен-тара, госпожа, — протянул Ринельгер. — Как и описывался в трактатах. Собственной, скажем, персоной…

***

Стража постучалась в трактир Гариса к вечеру, и оба здоровяка-стражника были до смерти напуганы, частенько оглядывались на закрывающиеся ворота за спиной и озирались по сторонам, перебегая единственную улочку предместий. Только в гостинице они могли себя чувствовать хоть немного увереней.

Амалия встретила и, к непонятной даже ей радости, немного напугала их, когда, бледная, с молочно-белыми волосами, тяжело спускалась со второго этажа. Она приказала им подождать, а сама попросила у Гариса поставить им последний ужин, прежде чем они покинули бы его заведение.

Сандрия присоединилась вскоре, она более радужно поприветствовала стражников, заказала для них по пинте и присела около Амалии в то же место, где Ринельгер готовил зелье для Сенетры. Дочь Гариса поставила им еды и чая, а сам трактирщик занял себя и стражников разговорами о Ветмахе и прошедших недавно событиях.

— Что с тобой случилось? — решилась всё-таки спросить Сандрия. — Ты была мертва? У тебя рана, — она перешла на шёпот, — широкая, сбоку.

— Что-то да случилось, — ответила нехотя Амалия. — Там, у башни мы с Фирдос-Саром, кажется, проиграли схватку за жизнь…

— Так ты… умерла, — Сандрия выронила ложку, и та плюхнулась в миску, расплескав суп по столу. — Но этого… как же: ты передо мной, живая?

— Живая? — усмехнулась Амалия и пододвинула свою тарелку ей. — Едва ли я могу себя такой назвать. Меня вернули сюда и всё.

— Кто? Нерида?

— Я не знаю, — этот разговор ей всё больше не нравился. — Ну… я слышала чей-то голос, потом нестерпимая боль, вспышка света, и я здесь.

— И всё? — Сандрия нахмурилась. — Но… после смерти Аммелит обещала правоверным врата Аромерона! А ты самая что ни на есть правоверная, Амалия Фордренд, ты наследница пророчицы…

— Потише бы ты это говорила, — она с опаской оглянулась на стражу, но те были сильно увлечены разговором с кабатчиком. — Я не святая, нет, совершенно не святая. Быть может, поэтому я не увидела врат Аромерона.

— Когда мы с братом вытащили тебя из воды, — протянула Сандрия, — вскоре вылезло чудовище с жутким фонарём и стало что-то высасывать из тебя. Может, причина в этом?

— Чудовище? — Амалия прищурилась.

— Оно говорило на непонятном языке и разило от него злом. Настоящим, злобным злом. Я уничтожила его прежде, чем оно закончило, разбила фонарь. И ты ожила.

— Весьма… интригующе, — Амалия проглатывала слова. — Быть может, из-за этой твари я снова здесь… или из-за тебя. Я могла бы поблагодарить вас всех. Но что может быть хуже, чем вернуться в этот проклятый мир?

— Если пожелаешь, я могу отправить тебя обратно, — процедила, изменившись в лице, Сандрия.

Амалия насупилась и принялась за чай. Двери в трактир тихо раскрылись, повеяло холодом и чем-то кислым, стража настороженно развернулась, и внутрь бесшумно зашла парочка в плащах.