Печать фараона

- Не замечал. В последний год нашей совместной жизни у нее проснулась страсть к чтению, она «глотала» все подряд, без разбора.

- Так что вас удивляет?

- Сам не могу объяснить, - вздохнул Хромов. - Я пробовал читать эту книгу… скукотища, куча непонятных слов, каких-то исторических выкладок… в общем, не осилил. Но на одном листе, посмотрите… - он назвал номер страницы. - Видите надпись карандашом?

- Ра, - прочитал сыщик. - Бог солнца у древних египтян.

- Думаю, это Яна написала. Два раза одно и то же.

Господин Смирнов поднял голову, он ничего не мог сообразить.

- Написала? Зачем?

- Вот! - обрадовался Хромов. - В том-то и дело! Значит, она вкладывала в это слово какой-то смысл. Оно ее чем-то поразило… и в непроизвольном порыве она выразила свое впечатление. Ра! Заострила внимание, чтобы мелькнувшая мысль не исчезла, не затерялась среди других.

- Что ее могло привлечь?

- Если бы догадаться! Я плохо знал Яну… и теперь этого уже не исправишь. Я даже съездил в Старицу, поговорил с ее дальней родней. Хотел понять, о чем Яна думала, какие планы строила. Оказывается, она года два назад побывала в Рыбном - в деревне, где прошло ее детство.

И Хромов подробно рассказал, как бродил по окраинам Старицы, по берегу Волги, как посетил в Рыбном семейство Драгиных…

Глава 16

Процедура кремации удручающе повлияла на господина Киселева. Он нервно моргал, дергался и был бледен как полотно.

- Идемте на улицу, - прошептал ему на ухо Всеслав. - А то упадете в обморок, возись с вами потом.

Молодой человек послушно позволил вывести себя на воздух. С белесого неба медленно опускались вниз снежинки, расчищенная дорога блестела.

Несколько человек, которые пришли проводить в последний путь Веронику Грушину, не торопились расходиться. Их было немного - две женщины из общежития, переодетый сотрудник милиции и распорядитель похорон. Они стояли поодаль, исподтишка рассматривая друг друга, Стаса и сыщика.

- Надо рассчитаться с ним, - показал на распорядителя Стас. - Сделал все, как положено. - Он перевел взгляд на переодетого милиционера. - А это кто?

- Оперативник. Идет следствие, он изучает обстановку. Обычная практика.

- Вы уверены?

- Да.

- И что теперь? Поминки? Я не собираюсь устраивать дурацкое застолье.

- Но таков ритуал.

- Это выше моих сил, - простонал Киселев. Он минуту поколебался и направился к заплаканным дамам, протянул деньги. - Вот, помяните Веронику. Помяните…

С теми же словами он подошел к мужчинам - оперативник повернулся и поспешил к воротам, а сотрудник ритуальной службы взял положенную сумму, перебросился парой слов со Стасом. Он привык к мрачному зрелищу кремации, к горю людскому и давно относился к скорбной процедуре как к источнику дохода.

На Стасе лица не было, когда он вернулся к сыщику, пробормотал:

- Какое равнодушие! Неужели человек способен так очерстветь?

- Это его способ защиты от стресса, - вступился за распорядителя Смирнов. - Врач не может страдать с каждым больным, гробовщик не должен оплакивать каждого покойника, иначе им самим не выжить.

Стас обреченно кивнул. Он был растерян, подавлен… и не знал, что ему теперь делать.

- Отвезти вас домой? - спросил Всеслав.

Молодой человек послушно сел в машину. Всю дорогу он молчал. Когда «Мазда» Смирнова притормозила у подъезда, Стас продолжал сидеть, глядя перед собой остановившимся взглядом.

- Меня ждет такой же конец… - прошептал он.

- Пожалуй, вам стоит развеяться. Почитайте что-нибудь, посмотрите интересный фильм! Съездите с друзьями за город, покатайтесь на лыжах.

- Нет, спасибо, - отказался Киселев. - От судьбы не убежишь. И друзей у меня нет… одни приятели.

- Что вы каркаете, как ворона? Будьте мужчиной!

Сыщика коробило малодушие Стаса, его апатия, которая сменила страх. Он считал, клиенту лучше оставаться в Москве, под присмотром. Но, глядя на панику, охватившую парня, затем на полную прострацию, в которую тот погружался, изменил свое мнение. Пусть поедет на природу, в другую обстановку, где ничто не будет напоминать ему…

- Вы хотите избавиться от меня? Услать с глаз долой? Снять с себя ответственность, да? - перебил его размышления негодующий голос господина Киселева. - Я вас раскусил, мистер Шерлок Холмс! Вы решили умыть руки, потому что не знаете, как действовать.

- Это мне уже нравится, - обрадовался Всеслав. - Кричите, Стас, вопите и ругайтесь! Только, ради бога, не сидите как кукла и не служите по себе панихиду.

- Я никуда не поеду. Я… не собираюсь быть затворником! Завтра же пойду на работу и вообще… буду жить, как жил.

Его решимость таяла с каждым словом, последнюю фразу он произнес чуть слышно.

- Рад за вас, - подбадривая, похлопал его по плечу сыщик. - Вам нечего бояться. Сила проклятия - в том страхе, который оно вызывает. Кстати, «Алая маска» не убивает мужчин: до сих пор на их счету нет ни одной жертвы мужского пола.

- Правда?

- Судя по милицейским сводкам, да.

- Вы меня успокоили, - скривился Стас. - Немного.

Тут Смирнову пришла в голову мысль проверить кое-что.