Печать Фурий (СИ)

— Прости за всё, — обратилась Акира к Сакуре, касаясь трясущимися руками скрытого под белой материей тела. — Я, будучи маленькой, встретилась в Суне с бабулей Чиё. Интересно, а ты была с ней знакома?

Руки тут же обдало синим сиянием, которое взялось непонятно откуда. Жизненные силы были на исходе, но Акира упрямо надеялась, что сможет что-то сделать. Когда она ощутила, как оставшаяся энергия погибает, исчезая у кончиков пальцев, дышать стало в разы тяжелее. Но сказать почему-то хотелось очень многое, а силы на это брались будто из ниоткуда. Словно её воля была сильнее тела.

— Говорят, Кишу Тенсей можно применить всего два раза одним человеком. На второй он погибает, — ироничная улыбка украсила её сосредоточенное лицо. — Когда ты появилась на горизонте, меня посетило странное ощущение, будто я тебя знала всю жизнь. Ты так напоминала мне одного человека из прошлого, что ничего, кроме отторжения, я не могла к тебе испытывать. Я хотела забыть, какой была до того момента, как меня приютили…

Акира закашлялась, пачкая кровью руки и полотно, укрывающее Сакуру. Приятный синий свет вмиг уменьшил зону, которую охватывал до этого, предупреждая, что времени оставалось слишком мало. Акира тяжело выдохнула, чувствуя, как новая слезинка очертила линию на щеке. Глаза опустились на умиротворённое лицо Харуно. Казалось, на неё абсолютно не действовала сила Акиры, что безумно удручало. Девушка сжала зубы и напряглась что есть мочи.

— Но чем больше ты показывала свой норов, тем скорее я осознавала, что ничто меня не изменит, — прохрипела она. — Твоё упрямство привело меня к мыслям о выборе, а Темари со своим решением окончательно побороли меня. Я одновременно хотела вырваться, но… Я стольким обязана была Алекто, Тисифоне и Мегере, что пойти против них не могла, — слёзы горечи капали вперемешку с кровью, усеивая белый кафель. — Ты не должна была погибнуть, не должна. Я похожа на лицемерную мразь, но… Скрывать истинное лицо проще, чем жить с ним, ведь правда никому не нуж… на.

Акира закашлялась, отвернувшись от Сакуры, чтобы не пачкать её одеяние. Она не очень-то понимала, правильно ли поступала, рассказывая всё это, когда осознавала, что Харуно вряд ли её услышит. К тому же Акира не нуждалась в прощении, не желала покаяния, признания или снисхождения. И больше всего она не хотела, чтобы по отношению к ней испытывали жалость. Всё, что она высказывала в эту мёртвую тишину, было, скорее, констатацией факта.

Акира вдруг содрогнулась от сковавшей грудную клетку боли. Сердце было готово разорваться на части, отчего хотелось прижать руку к груди и зажаться как можно сильнее, лишь бы побороть это ощущение. Но Акира не могла так поступить, всё ещё чувствуя, как синяя энергия обволакивала её дрожащие пальцы. Она должна была закончить это, должна была воплотить в жизнь то, что считала нужным. Она должна…

В глазах помутнело и расплывалось. Голова закружилась, а в висках гудел сердечный ритм, словно пошёл на ускорение перед финишем, чтобы осуществить последний рывок.

— Я не хочу умирать с мыслью, что в этой жизни я не сделала ничего по-настоящему стоящего, — прерывисто говорила Акира. — Твоя жизнь не дороже моей, я не испытываю к тебе тёплых чувств, мы бы, мне кажется, даже подружиться не смогли, но… живи… Просто живи.

Голос дрожал, но девушка упорно заставляла жизненную энергию обволакивать и проникать в тело Сакуры. Оставалось совсем немного, и Акира ощущала приближение конца. На лице воссияла улыбка, словно царивший в сознании ад сменился раем и спокойствием.

— Ак… ки… ра, — посторонний звук отвлёк девушку, и она спокойным взглядом одарила дрогнувшие губы Харуно.

— Вот видишь. Ты сильная, раз застала момент моей жизни, — с иронией произнесла та и усмехнулась, срываясь на дикий кашель. — Ещё раз извини, что вышло так, а не иначе…

Синий свет медленно потух, а застывшая над Сакурой Акира пошатнулась и полетела вниз. Звук глухого удара послышался за дверью, и Цунаде перестала смотреть на наручные часы. Переглянувшись с Шикамару, она с каким-то опустошённым взглядом развернулась к двери и вошла обратно к секционному столу.

Женщина выдохнула и притормозила, вернувшись. Она приоткрыла дверь, взглянула на всё ещё не ушедшего Шикамару и попросила его подозвать санитаров. Пусть в этой жизни её уже мало что могло удивить, поступок Акиры въедался в мысли, заставляя раздумывать об истинных намерениях и мотивах поступка, ведь, даже стоя за дверью и чётко слыша каждое слово заложницы, Цунаде пыталась прочесть между строк то, что она явно не договаривала. И у неё этого не получилось, ибо в речи девушки не было двойного смысла. Она действительно просто хотела умереть, будучи полезной хоть кому-то.

***

У Ино покраснели глаза, и она посапывала, сидя на коленях у Сая. Оба находились в её кабинете. В полной тишине было слышно, как тикали настенные часы, информируя о том, что минутная стрелка завершила очередной круг, неминуемо приближая день к вечеру.

— Уже четыре часа, — раздался мужской голос немного выше уха.