Печать Индиго. В сиянии Зари

Невольно осматривая обрывки своей короткой рубашечки, Слава медленно слезла с кровати. В ее голове крутилась единственная мысль – отныне держаться от своего мужа на расстоянии. Конечно, это будет далеко непростым делом. Она проворно стянула с тела порванную тонкую вещь, небрежно кинув ее к порванной рубашке, лежащей на полу. Все еще немного ошарашенная, Слава медленно приблизилась к банкетке и, взяв пеньюар, накинула на плечи. В этот миг в спальню осторожно постучались. Вошла Ульяна. Увидев на полу разбросанные порванные вещи, горничная подняла обрывки рубашки и камзола и их осмотрела.

– Что-то случилось, барыня? – почтительно поинтересовалась Уля.

– Ульяна, выброси эти вещи. Я думаю их нельзя теперь носить, – вздохнув, сказала девушка. Слава проворно стянула с ног сапоги, а затем и кюлоты со стройных бедер и, протянув их горничной, добавила. – А эти приведи в порядок.

– Слушаюсь, – ответила Ульяна.

Слава запахнула на обнаженной груди пеньюар и велела:

– Ступай, милая. Воротишься через пару часов. Поможешь мне собраться на торжество к госпоже Артемьевой.

Ульяна понятливо кивнула и, забрав все вещи, обещала вернуться около половины третьего пополудни. После ухода горничной, Слава устало села на кровать, чувствуя, как все ее мышцы ломит от напряжения. Да, у нее была закалка для длительных поездок верхом, но еще никогда она не проводила в седле более двух часов к ряду, и оттого чувствовала себя разбитой. Как раз этот несносный человек, ее муж, был виноват в ее теперешнем состоянии, именно из-за боязни вернуться домой она таскалась верхом по всем окрестностям до самого обеда.

Прикрыв усталые веки, Слава прилегла на подушки и решила немного вздремнуть. Но сразу же перед ее закрытыми глазами появилось лицо фон Ремберга. Темно-фиолетовые, немного дикие глаза Кристиана, жгли ее своим пламенем, как и тогда, когда он насильно целовал ее на кровати. Девушка вмиг ощутила жар в тех местах, где он прикасался к ней, будто до сих пор его сильные руки сжимали ее в неистовых объятьях. Она распахнула глаза и недовольно помотала головой, пытаясь отделаться неприятных воспоминаний. Прикрыв глаза, она снова попыталась задремать. На этот раз образ мужа стал более туманным и вскоре исчез. Она уснула.

Ее разбудил осторожный стук в дверь. Вырванная из мимолетного сна, Слава приподнялась на руках, окинув взором каминные часы. Было около двух часов дня.

– Барыня, это снова я, простите, – послышался осторожный голос Ульяны, которая заглянула в комнату.

– Еще рано, Уля, – недовольно ответила Слава и сонно плюхнулась на подушку, вновь прикрыв веки. – Я велела тебе прийти позже.

– Я знаю о том, Светослава Романовна, – не унималась горничная, оставшись стоять у двери. – Но ваш муж, господин фон Ремберг, требует, чтобы вы спустились к обеденной трапезе. Он уже как две четверти часа ожидает вас в парадной столовой.

Слава резко открыла глаза и напряглась.

– Сколько можно! Неужели он не может оставить меня в покое даже на час! – пробубнила себе под нос Слава и, настойчиво посмотрев на горничную, велела. – Скажи господину фон Рембергу, что я не спущусь к обеду. Пусть трапезничает без меня.

– Но, Светослава Романовна, как же я скажу ему? – неуверенно начала Ульяна.

– Ступай, Ульяна, так и передай ему. Иди!

Слава указала взором на дверь. Ульяна, озабоченно вздыхая, поплелась прочь.

Вновь устало упав на подушки, Слава попыталась задремать. Но неожиданно в ее голову пришла мысль, которая мгновенно подняла ее на ноги. Девушка босиком подбежала к двери и заперла дверь на замок, облегченно вздохнув. Она задвинула еще деревянный небольшой засов и лишь после этого со спокойным сердцем улеглась в кровать. Естественно заснуть ей более не удалось.

В две четверти третьего пришла Ульяна, принеся с собой немного холодного мяса и соленых огурцов с хлебом. Горничная проворно накрутила густые волосы девушки, чуть обрызганные сладкой водой на папильотки, и усадила Славу ближе к затопленному камину, чтобы волосы быстрее высохли. В следующие полчаса Слава с удовольствием перекусила, а спустя час горничная начала помогать ей облачаться в прелестный шелковый наряд светло-медового цвета, отороченный тонкими кружевами. Около пяти часов горничная соорудила на голове Славы изысканную прическу с крупными локонами, закрепленными в виде бутонов роз на макушке, и спускающиеся на полуобнаженные плечи девушки. Довольная произведением Ульяны, Слава произнесла:

– Как восхитительно получилось у тебя, Уля. Мне очень нравится.

– Благодарствую, барыня, – закивала довольно служанка.

– А мой экипаж?

Ульяна проворно подошла к открытому окну и, выглянув наружу, сказала:

– Он готов, Светослава Романовна. Макар рябой уже на козлах.

– Вот и хорошо. Надеюсь, я успею хотя бы к шести, и Любаша не расстроится. Подай мой плащ, милая.