Печать Индиго

Федор Артемьев как раз отчитывал конюха за то, что тот плохо почистил его жеребца, когда мимо него к конюшням, как вихрь пронеслись верхом Гриша и Слава. Невольно проводив пристальным мрачным взором парочку, молодой Артемьев отослал конюха и направился в сторону конюшен. Приблизившись к деревянным постройкам, Федор терпеливо дождался пока из конюшни выйдет Слава, которая, не заметив его, повернулась к нему спиной и проворно направилась к хозяйскому дому.

Молодой человек, чуть попятившись к старым сараям, прошелся темным взглядом по стройному изящному силуэту сводной сестры, которая была одета, в мужской темно-коричный наряд, подчеркивающий прелести ее девичьего стана. Смотря в спину девушке, Федор, сглотнул ком в горле, и отметил, что длинный золотистый хвост светлых густых волос Славы, собранных на макушке, доставал почти до ее округлых бедер. В этот момент раздались шаги, и Федор быстро обернулся. Григорий проворно следовал в его сторону. Немедля загородив двоюродному младшему брату проход своей коренастой высокой фигурой, Федор проклокотал ему в лицо:

– Ты чего это, Гришка, не знаешь чем заняться? По полям разъезжаешь? Я ж тебе велел сходить к Морозову по поводу его баржи, что пришла вчера из Судака.

– Федор, я был у него на рассвете, – ответил быстро парень. – Он сказал, что договор в силе и завтра он ждет от тебя список всех товаров, которые мы намерены отправить на его судне.

– Ты смотри, какой прыткий! – выдохнул Федор, и у него появилось жгучее желание ударить парня за то, что он так быстро исполнил его поручение, а еще за то, что он почти полдня где-то катался верхом вместе со Славой.

Федору Артемьеву, старшему сыну Тихона Михайловича, еще весной исполнилось двадцать восемь лет. Мужиковатого вида, жестокий и наглый Федор наводил страх и боязнь на всех служивых людей, которые служили в усадьбе. Его буйный нрав, постоянные потасовки с соседями и другие безобразные выходки приводили в ужас и печаль его отца Тихона Михайловича. Желая образумить сына, старший Артемьев велел Федору работать вместе с ним, помогая вести дела семейства. Хотя Федор не особо жаждал помогать в делах отцу, но опасаясь властного твердого Тихона Михайловича, все же исполнял порученные ему обязанности.

Более девяти лет отец пытался женить Федора. Однако молодой человек жениться ни в какую не хотел. Он прекрасно обходился без жены, которая, по его мнению, только бы ущемляла его свободу. Смазливый, богатый и похотливый Федор перебрал почти всех горничных девок Мирославы Васильевны и имел в постоянном интимном услужении пару молодых девиц, которые исправно посещали его спальню.

Григория Федор ненавидел уже давно, за его добрый нрав и за то, что Тихон Михайлович относился к нему, как к своему родному сыну, и потакал всем желаниям мальчишки. Гриша остался сиротой в раннем детстве, оттого, его родной дядя Тихон Михайлович взял его к себе в дом еще в пять лет. Не раз Федор тайком избивал парня за какую-нибудь незначительную оплошность и делал все, чтобы жизнь юноши стала невыносимой. Вот и сейчас не в силах сдержать свою неприязнь, он схватил Гришу за грудки. Вплотную приблизив свое бородатое лицо к лицу парня, Федор угрожающе заявил:

– Ты больно наглым стал, Гришка, пора бы тебя проучить, как следует.

Григорий в ответ уперся кулаками в широкую грудь старшего брата, пытаясь отцепить его от себя, и храбро выдохнул:

– Я не боюсь тебя, Федор!

– Не боишься, говоришь? А зря.

– Федор, прошу, отпусти его! – раздался вдруг сбоку от них мелодичный приятный голосок. Федор стремительно повернул голову в бок и сузил глаза. Слава, видимо, отчего-то вернувшись назад, в данный миг приблизилась к ним. Все так же в своем мужском костюме, девушка как-то нервно испепеляла Федора прелестным золотым взором чудесных глаз, кусая губы.

– Еще чего я должОн? – огрызнулся Федор. – Ступай лучше в горницу. Твоя мать еще с утра тебя разыскивала.

– Я не уйду, пока ты не отпустишь Гришу.

– Ты это чего, соплюшка, в защитницы Гришки записалась что ли? – ядовито процедил Федор, так и не отпуская темную вышитую рубашку парня.

– Если не отпустишь, я немедленно расскажу все матушке. Или лучше рассказать Тихону Михайловичу? – с угрозой заметила Слава, окатив Федора предостерегающим взором.

После ее слов Федор напрягся, прекрасно зная, что ему не поздоровиться, если девица действительно все расскажет отцу. Выдохнув матерное слово, Федор заставил себя отпустить парня и, окинув злым взглядом молодых людей, процедил:

– Ладно, идите пока. Я дождусь, когда в этом доме будет моя власть, вот тогда посмотрим, как вы заговорите у меня!

Резко развернувшись на каблуках, Федор быстрым широким шагом направился в сторону гостевого дома. Слава печально вымученно улыбнулась Грише, и парень в ответ сказал:

– Благодарю, сестрица.

– Отчего ты терпишь все это, Гриша? – не удержалась от вопроса Слава. – Отчего не пожалуешься Тихону Михайловичу?