Печать Индиго

– Вы любите меня, мин херц? – опешив, тихо вымолвил Кристиан.

– Да, – пролепетала девушка и смущенно опустила глаза, но немедля подняв на него искренний взор, выпалила. – Люблю всем сердцем, ведь вы мой муж.

По телу фон Ремберга пробежал радостный озноб. Он почувствовал, что, наконец, его цель стала почти достижимой. Как-никак влюбленную девицу можно было уговорить на многое, как говорил Верховный. Глаза молодого человека тут же хищно заблестели, и он опустил взор на бумаги, пытаясь скрыть свое ликование. Как и предвещал Верховный, ему все же удалось внушить девице эту самую злосчастную любовь, хотя он вообще не верил, что у него это получиться. И теперь дело было за малым, и Кристиан чувствовал это. Он быстро поднялся на ноги и, приблизившись к девушке, чуть склонился над нею. Быстро продолжительно поцеловав ее ручку, Кристиан внимательно посмотрев в ее глаза, и как можно ласковее выдавил из себя:

– Мне это приятно слышать, мин херц.

Слава подняла на него глаза и, ощущая неистовую потребность услышать в ответ ответное признание, сглотнула и проникновенно спросила:

– А вы, Кристиан, что вы чувствуете ко мне?

Взор фон Ремберга дрогнул от ее прямого янтарного взора, и он стремительно опустил глаза в пол. Он поразился ее вопросу, а более чистоте ее помыслов. Ибо только ребенок мог спросить так искренне и без боязни то, что его волновало в данный момент. И вдруг Кристиана осенило предположение о том, отчего золотистая аура девушки так светла и до сих пор не потемнела. Слава была невероятно искренна и чиста сердцем. Но, по мнению молодого человека, это было опасно, жить подобным образом в их неспокойное лживое время. Этой чистотой могли воспользоваться другие и сделать этому человеку зло. И фон Ремберг вмиг ощутил себя в этой коварной роли, того самого человека, который пытался воспользоваться наивностью девушки. Нахмурившись, он сел обратно на свое место и тихо уклончиво вымолвил в ответ:

– Вы весьма приятны мне, мин херц. Мне нравится ваше общество. И вообще я же женился на вас.

– Это так. Но… – девушка замялась. Она надеялась услышать от него совершенно иные слова, а не эти вежливые фразы.

– Неужели вы сомневаетесь в моих чувствах к вам? – тут же начал выкручиваться он, подняв на нее глаза.

– Я даже не знаю…

– Светослава, поверьте мне, я доволен нашим браком. Вы любите меня, я этому весьма рад. А теперь простите, но мне надобно далее заняться делами, – как-то холодновато заметил Кристиан и добавил. – Ведь я не могу более ни о чем думать, как об этих злосчастных долгах, из-за которых этот высокомерный граф собирается вызвать меня на дуэль.

– На дуэль? – опешила Слава.

– Да. К сожалению я не могу открыть вам его имя. Еще полгода назад я проигрался в карты этому графу. Очень большую сумму. Почти полмиллиона рублей. И должен был выполнить обязательства по выплате долга до сентября. Но, к сожалению, у меня не нашлось нужных средств. Я просил графа дать мне еще отсрочку, однако, он и слушать не стал меня в прошлый раз. Мы повздорили, и все кончилось оскорблениями. Мне пришлось вызвать его на дуэль.

– Какая страшная история, Кристиан, – вымолвила девушка. – И вы что же, пойдете на эту смертоносную дуэль?

– Непременно, мин херц. В противном случае я буду обесчещен. А фамильная честь не должна быть запятнана. И если надобно, я искуплю долги своей кровью. Но не позволю графу клепать мое имя в том, что я не могу заплатить долг.

– А это граф он умелый фехтовальщик и стрелок?

– Весьма, мин херц. Он один из самых опасных бретёров Петербурга. Его называют “железным клинком”, оттого, что он не проиграл еще ни одной дуэли.

– Кристиан, мне так жаль, – вымолвила удрученно Слава, устремляя свой чистый прелестный взгляд на его лицо. Кристиан смутился от ее взора, ибо все, что он только что сказал, было чистой воды выдумкой, и придумал он всю эту драматичную лживую историю прямо сейчас по ходу разговора. Он отчетливо ощущал, что еще немного и девушка сама предложит то, что ему надо, потому что на ее лице было написано искреннее участие и мука. – Вот отчего вы в последнее время так печальны, мой друг, – тихо произнесла она. – А я все гадала, отчего это? Вы должны были давно рассказать мне все.

– Зачем, мин херц? Это мои дела. Я не хочу вмешивать вас в эти неприятные подробности.

– Как вы категоричны! – в сердцах воскликнула порывисто Слава. – Я ваша жена и вы очень дороги мне. Мой долг быть рядом и помогать вам.

– Но что вы можете сделать? – печально заметил он, продолжая играть свою роль. Он вперил в нее свой фиолетовый взор и начал внушать ей мысли о том, что она должна отдать ему камень. – Ах, мин херц, мне нужны деньги до пятницы и вы ничего не можете сделать.

Не спуская с нее напряженного взора, он обреченно откинулся на спинку кресла, в котором сидел и, нахмурился, будто пытаясь решить эту трудную задачу.

Слава долго молчала, смотря в его печальные мрачнее глаза. Ей было больно за него. И в ее любящем трепещущем сердце в какой-то момент загорелся ответ, и она вдруг выдохнула: