Печать льда

— А я ни при ком их не бросал, — хитро прищурился Камрет и тут же подмигнул парню. — Значит, говоришь, Айса — не город бездельников? А вот скажи-ка мне, молодец, что будет, если исчезнут кристаллы?

— Ну, — Рин почесал затылок, — легкие деньги исчезнут, купцов поубавится. Но торговля не прекратится. Я же вместе с отцом податные ведомости изучал. Большая часть богатства города от Погани происходит. Руда, трава поганая, иглы, горное стекло, шкуры огненного зверья — все там добывается!

— А если Погань подвянет? — нетерпеливо подпрыгнул Камрет. — Совсем подвянет? Если дождиком ее смоет? Не задумывался?

— Это как же подвянет? — вытаращил глаза Рин. — Она ж не сама по себе огнем дышит, кто-то ее подпаливает! Уж не знаю кто, зверь-демон ли какой, гнев Единого или Хозяйка, которую охотники поминают, однако кто бы ни был, пока он дышит и Погань дышит? Не ты ли сам говорил, что где источник Погани, там и Погань?

— Говорил. — Камрет поправил на поясе меч и тяжелую флягу. — Однако и местность силу свою имеет. Тот же источник в жарких пустынях ручья не сладит, тут же в песок уйдет. Да и сам знаешь, как бы кресало у тебя искрами ни сыпало, а без дровишек костра не запалишь.

— Ты еще скажи, что за тысячи лет дровишки не выгорели! — махнул рукой Рин. — Всякий источник, пусть он и пламенем дышит, запас иметь должен! Вот Шарб, прежде чем на Водяную башню забраться, не меньше кружки пива должен выпить, а то, говорит, удара не будет! Кто же подносит кружку пламени Погани? Отчего не прогорела до сих пор? Кто дровишки в костер подбрасывает? И что это за дровишки?

— Складно вопросы лепишь, — прокашлялся Камрет. — Вот только, боюсь, ответы мои тебе не понравятся. Да и не время пока ответы на такие вопросы слушать. Однако при следующей встрече отвечу. Слово даю! Значит, хочешь, чтобы прогорела?

— Славно было бы без Погани жить! — улыбнулся Рин, на мгновение стерев с лица настороженность и боль. — Слышал я рассказы и о лесах, и о лугах, и об озерах, и о морских берегах. Не ты ли говорил, что пропасть лет назад и Гнили никакой не было, а на ее месте раскатывало волны дивное озеро? Так что можно и без Погани, к тому же… — парень задумался, — разве она в сладость Айсе? Вот бы прогнать этого поджигателя! Или источник затворить, который мне чаще в виде огненной пропасти представляется. Отец рассказывал, что, если бы не Погань, в нашей стороне можно было бы и хлеб растить, и скот пасти. Земля, пусть и прокаленная поганым пламенем, но жирная и добрая!

— Добрая! — Камрет сплюнул себе под ноги, едва не упав из-за того, что дородный вельт, выходя из харчевни, столкнул его с порога дверью. — Земля добрая, да жизнь недобрая… Посмотрим-посмотрим. Мастера, конечно, в Айсе знатные, но когда будет тут, как везде… Посмотрим-посмотрим. Хотя, я-то уж не увижу. А вот поджигателя прогнать — это мысль интересная, да! Охота не на один год, хорошая охота. Ах, хорошая охота!..

Отряхнув порты, которым явно требовалась не только стирка, но и нитка с иголкой, Камрет подставил морщинистое лицо солнцу и тоже блаженно зажмурился, словно представил себя на мгновение могучим избавителем древней страны от колдовской напасти.

— Ты зачем Джейсу в Кривую часовню водил? — вдруг вспомнил Рин. — Без меня мне невесту нашел? А знаешь, что мне Храм через нее уже опекунство предлагает? Двадцать лет опекунства хочет!

— И ты согласился? — растянул губы в улыбке Камрет.

— Джейса, конечно, хорошая девушка, — пробормотал Рин. — Но я жениться не собираюсь. На ней не собираюсь. Пока не собираюсь…

— Ну так и не собирайся! — хохотнул старик. — Однако помни, что когда дом твой загорится, выскакивать через ближнюю дверь будешь. Что это значит?

— Да нечему у нас в доме гореть! — нахмурился Рин. — Да и чего к двери пробиваться, и в окно можно выпрыгнуть!

— Это значит, малыш, что в кармане у тебя должны быть ключи от всех дверей! — с досадой вздохнул старик и добавил: — И от окон тоже.

— И от двери в Храм? — не понял Рин.

— Так тебе Хельд и дал ключ от Храма, — закашлялся от смеха Камрет и тут же состроил самую страшную рожу ближайшему меднику, который опустил чекан и начал прислушиваться к разговору. — Он скорее сам все ключи у тебя заберет. Кстати, осталось еще что-то от отца или Фейр до всего добрался?

— Что должно было от него остаться? — Рин отвернулся от медника, от заполненной разряженными купцами и зеваками улицы к Камрету и обнаружил, что тот как сквозь землю провалился, и тут же почувствовал удар по плечу. За спиной его стоял Фейр.

— Ну здравствуй, племянничек, — сухо выговорил брат матери.

Рин замер. Высокий и широкоплечий Фейр Гальд стоял, уперев руки в бока и, как мгновение назад Камрет, упивался осенним солнцем. Издалека можно было сказать, что дядя рассматривает младшего Олфейна с доброй, снисходительной усмешкой, если бы в удивительно светлых, чистых голубых глазах родственника не царила пустота, которая и во всякую прошлую секунду общения с дядей, и в эту тоже казалась Рину страшнее лютой ненависти.