Печать луны

– Еще б не помнить – только круглые сутки и брюзжишь, – икнул Лебединский. – Я ему то, я ему это… сидел, мастерил корону из подручных материалов суперклеем «Момент», партию new-монархистов «Царь-батюшка» с помощью ТВ сколачивал, крутил рекламу государей немецкого происхождения. Я, что ли, вешал во всех городах пятиметровые плакаты «Немец в Кремле – пол-литра на твоем столе!» и «Екатерина Вторая всем подарит сто три каравая»? А ты в ответ – щас XXI век, даже монархии нужны политтехнологии, чтобы государь был с большим рейтингом, иначе он не символ всего народа. И куда теперь ты его рейтинг себе засунешь?

– Не надо прямых ассоциаций, – вздрогнул Ивушкин, едва не облившись квасом. – Кто же знал, что так получится? Я думал…

– О, как интересно, – развеселился Лебединский. – Он думал! Тебе надо арбузами торговать, а не политикой заниматься. Только посмотри, сколько партий ты в последнее время угробил. Только скажешь – вот, я эту партию финансирую, так все – кранты. Люди приезжают – плачут, в ногах валяются: не надо нас финансировать, пожалей, не оставляй деток сиротами. А ты потом кааааак врежешь в интервью: этому я денег дал, тому дал…

– Да никому я ни хера не даю, – с досадой выругался Ивушкин. – Просто рассказываю, чтобы подчеркнуть, какой я крутой. Им щас давай не давай – все как в бездонную бочку. Говорят, революцию сделают, а сами в ресторан «Яръ» к цыганам едут. Где баррикады, где рабочие со знаменем «Долой самодержавие!», где злые казаки, лупцующие демонстрантов нагайками?

– В Петрограде давеча лупцевали, – прервал молчание помощник Ивушкина Гольдберг. – Там пятьсот мастеровых вместе с Гасановым и Касимовым вышли на «Марш бескоронных», так целую казачью дивизию с водометами нагнали. Боится гнева народа прогнившее самодержавие, ох как боится…

– Да в дэнс-клубе в Нижнем Тагиле и то больше мастеровых соберется, – кисло произнес Ивушкин. – Я ж в Лондоне состарюсь такими темпами.

Окружающие в ужасе замолкли, перестав даже дышать.

– Энто я так, господа хорошие, шуткую, – переломил Ивушкин ситуацию, треснув об стол кубком. – Вы же знаете – я борюсь за свободу, чтобы пали тяжкие оковы царизма вместе с сырыми темницами. Если надо, я головы не пожалею для республики, как не пожалел ее в свое время Дантон.

– Вот только ЛогоВАЗа у Дантона не было, – булькнул элем Лебединский. – С этим он, безусловно, подкачал, как и с получением откатов от Конвента. А если бы его еще и назначили на денежную должность в Совет безопасности Франции… а потом он временно закорешился с главным охранником Робеспьера и стал с помощью телекиллеров мочить Демулена…[26]

– Да заткнись ты, наконец! – не выдержал Ивушкин, в бешенстве опрокинув кубок с остатками кваса. – Я тут пламенные речи толкаю, а ты, блядь…

– Лады, – спокойно ответил Лебединский, погружаясь обратно в эль.

Нервически дергая бородой, Ивушкин при гробовом молчании вампирским шепотом рассказал, что видел в вечерних новостях: в Лондон прилетела женщина, психолог-криминалист, работающая на московскую полицию, одна из лучших в своем деле. Согласно сообщениям информационных агентств, дама со зловещей фамилией Трахтенберг будет исследовать документы, относящиеся к «ист-эндской резне» 120-летней давности, дабы выйти на след подражателя Джека Потрошителя, отметившегося серией кровавых убийств в Москве. Однако Ивушкин ничуть не сомневается: эта женщина – профессиональный киллер, посланный new-Царским Селом для его уничтожения. Операция «Потрошитель», задуманная лучшими жандармскими умами Цветного бульвара, вступила в завершающую стадию. В связи с этим Ивушкин собрался созвать пресс-конференцию и на ней разоблачить черные планы Отдельного корпуса, но до поры до времени ему требовалось спрятаться от la femme Nikita[27]. В качестве варианта предлагалась аренда подземного бункера, способного выдержать попадание двухтонной бомбы. Особые подозрения Ивушкина вызывал купец Петер Моравин, глава черноикорного концерна «Гамма-банкъ и сынъ»: он имел неосторожность взяться за строительство именно такого бомбоубежища в своем поместье – неподалеку от замка Ивушкина. Моравин считался «кремлевским любимцем», запросто ездил в new-Царское Село к государю с копчеными осетрами и сахарной головой, напившись чаю, они вели умильные беседы на немецком языке. И ведь неспроста Моравин этот бункер воздвигает – и слепому видно. Не иначе как агенты царизма, отчаявшись, решили изничтожить борца за свободу ядерным микроударом, вот осетровый магнат и беспокоится, чтобы случайно радиацией не задело.

– …Логично, – поддержала мнение Ивушкина журналистка Семиухова, когда-то работавшая в придворной газете государя. – Вероятно, Трахтенберг прибыла с особой миссией – корректировать этот микроудар с воздуха. Поэтому лучше всего отключить электричество во всем доме, чтобы его невозможно было опознать ночью с высоты, а также врубить глушилки для мобильных телефонов. Надо понять: мы находимся на осадном положении.