Печать Магуса

Германика наклонилась к Жозефу Квамби и шепнула:

– Держать феникса в подвале – это все равно, что сидеть на авиабомбе и постукивать кувалдой по детонатору.

Жозеф сверкнул улыбкой в полумраке зала:

– Может быть, господин колдун любит животных.

– Ага, до смерти…

– Однако гораздо интересней два других факта. – Юки бросила короткий взгляд в сторону Германики, и та притихла. – Первый – в ста пятидесяти километрах от места появления феникса был проведен сложный магический ритуал, предположительно – церемония Малых Врат.

Шепоток гулял по Залу совещаний, встревоженный шепоток, и в Башне Дождя становилось холодно – как никогда не бывает на Блаженных островах, ибо здесь нет осени, зимы, весны, а лишь вечное лето.

Темник такого ранга, феникс и церемония Малых Врат – на памяти Германики подобного взрывоопасного сочетания еще не бывало. Правда, она на Авалоне без году неделя – и полувека не наберется.

Следующие слова шефа окончательно ошарашили девушку:

– Факт второй. Данные осмотра позволяют с большой степенью вероятности предполагать, что в резиденции мистера Фреймуса в ночь Самайна шел бой с применением даров Магуса. Мною обнаружены следы хоровода фей, дымки Фед Фиада, малого кольца Магуса. Судя по силе остаточных возмущений Дороги Снов в этом пространстве, для проникновения в резиденцию кто-то составил радугу Магуса.

Члены Службы Вольных Ловцов молчали. Подвергать сомнению слова своего руководителя они не могли – в квалификации Юки Мацуда нельзя было усомниться. Но поверить в то, что кто-то из захудалых Магусов Внешних Земель решился на подобное…

– Юки-сама, если позволите. – Долгую паузу прервал доктор Самюэль. – Это дело выходит за рамки полномочий СВЛ. Если в деле замешан Магус Англии, то необходимо участие Замка Печали.

– Мы всегда успеем связаться с Замком, – пропела Юки Мацуда. – Не стоит торопиться. У Лекарей много других важных дел. Мы сами выясним, что происходит в Англии. Команда А – Макфи и Торрес ищут следы феникса. Команда Б – Вазизи и Верлиока выслушивают объяснения мистера Фреймуса. Команда В – Бодден и Квамби – на вас допрос главы Магуса Англии. Остальные осуществляют оперативную поддержку. Все свободны.

Ловцы один за другим исчезали – соединяя глиняные таблички, они возвращались в то место, где их застал срочный вызов. Квамби подмигнул ей – дескать, увидимся у Сатыроса, когда снаряжение брать будем, и испарился.

– Германика. – Интендант стоял рядом и протягивал ладонь.

– Господин Сатырос, вы хотите, чтобы я вам погадала? Это не моя специальность…

Сотрудники СВЛ, еще не покинувшие Зал Советов, притормозили. Давняя пикировка между Германикой Бодден и Эвклидом Сатыросом была одним из немногих ярких эпизодов, скрашивающих вечную скуку на островах Блаженных.

Сатырос склонил голову, в глазах его – крупных, темных, чуть навыкате, мелькнуло усталое раздражение:

– Если бы я хотел знать свою судьбу, то ты была бы последней, к кому бы я обратился. Табличку переноса, фройлян Бодден.

– Эвклид, у нас экстренная ситуация. Почти военное положение. Как можно быть таким…

– Табличку!

Германика нехотя вернула теплый увесистый прямоугольник. Не повезло. Она рассчитывала, что в этой суете интендант забудет о такой мелочи.

Сатырос медово улыбнулся, убрал трофей в необъятные недра своего пестрого халата:

– Хочешь табличку – принеси предыдущие, Бодден. Или заполни форму 65 дробь А.

– Ага, и жди пять лет.

– А ты и так уже два года без нее гуляешь. Заполнила бы вовремя, и сейчас оставалось ждать всего три года.

– Я рассчитывала на твое доброе сердце, Сатырос.

– В подвалах мое сердце, опер-ловец Бодден, но сам я не там.

– Сатырос, прояви снисхождение. Это особый случай!

– Германика, ты вся один сплошной особый случай. Видят боги, ни к кому я не был столь добросердечен, как к тебе. Три раза я шел навстречу и выдавал новую табличку. Три раза! И чем ты мне отплатила – черной, как яд Ехидны, неблагодарностью! Нет, Бодден, или форма 65 дробь А, или возврат уже взятых вещей. Иначе я окончательно закрою твой абонемент.

Интендант исчез. Германика пнула татами. Когда-то фройлян Бодден была на коне. У нее были высокие идеалы, чистые руки, благородное сердце и личная транспортная табличка оперативника СВЛ. Даже три таблички. Все три она посеяла где-то на просторах Внешних земель во время операций по отлову реликтовых зверей. Четвертую скряга Сатырос выдавать наотрез отказался. Сказал – пока не принесешь хотя бы одну предыдущую, новую не выдам. А где же их искать? Оставалось только ждать, что какой-нибудь бедолага отыщет обломки и соединит их. И возникнет рядом с владелицей, то есть рядом с ней. Тогда она, наконец, вернет себе табличку-переноску.

«Пешком? По лестнице? Там больше тысячи ступенек».

Германика открыла раздвижную дверь и вышла на террасу:

– Юки, я так спущусь, можно?

Шеф кивнула.

– Привези Сатыросу немного фетаки, – пропела она. – Он выдаст табличку.

– Никогда. – Германика встала на резные перила. – Не хочу порождать коррупцию.

– Это не коррупция, это знак внимания.