Печать Магуса

Тупой нож сорвался и раскроил ей ладонь. Кровь на долю секунды замерла в ране, будто раздумывая – течь ли ей, и Дженни сжала с силой кулак. Притиснула его к сердцу, закачалась, забормотала что-то утешительное, уговаривая кровь остановиться. И та послушалась. Но вот с болью ей не удалось договориться. Руку жгло. Дженни вновь взялась за рыбу.

Она уже и забыла, сколько здесь сидит. Солнце затекало под неплотно прилаженную шкуру в дверном проеме, сочилось сквозь щели между бревнами и сквозь узенькие окошки под крышей. Пылинки кружились в темноте и вспыхивали, попадая в солнечный свет. А Дженни скребла и скребла проклятущую рыбину. Бросить бы ее в пыльный угол, пойти, прогуляться. Неужели здесь другой еды не найдется? А нет, так она голодной спать ляжет! Но девушка размеренно двигала ножом, выглаживала рыбий бок до белизны.

«Раз Элва сказала, то надо почистить, – сонно думала она. – Надо ее почистить».

Ей было жарко, было душно, было странно. Голова кружилась, и пылинки все ярче вспыхивали в глазах. Как маленькие звезды, они обжигали сетчатку и оставляли за собой медленно тающий светящийся след.

Рыба тяжелела и будто росла в длину, раздавалась в ширину, выворачивалась из рук, царапала колени плавниками, а потом и вовсе нырнула зубастой головой вниз. Дженни схватила ее за бока, костистое тело дрогнуло, с хрустом щучья голова повернулась к ней. Рыба уставилась на нее иссохшими шариками глаз, еще шире раскрыла пасть. Дженни растерялась. Щука извернулась, со стуком бухнулась на пол. И, извиваясь телом, быстро поскребла в темноту.

– Куда! – Дженни кинулась следом, схватила за хвост. Рыбина рванула вперед с недюжинной силой, и девушка полетела за ней в пыльную темень, сквозь сети, какие-то палки, кувшины, горшки и разный мусор. Пока не налетела на стену, после чего наступила полная темнота.

Эпилог

Арвет очнулся от того, что кто-то шумно дышит ему в лицо и облизывает щеки:

– Бирки!

Юноша поморщился, открыл глаза, отодвинул пса. Он сидел, привалившись к сосне. Ведро мирно стояло рядом, вода в нем была тиха и безмятежна, только упавшая хвоинка кружилась от ветра. Арвет осторожно заглянул: вода послушно отразила его обескураженную физиономию.

«Что это было?»

Бирки мотал хвостом и бегал вокруг, вывалив язык. Пес ничего не видел, ничего не слышал и хотел бежать дальше. Арвет с опаской взялся за ведро. Поднял его. Прислушался.

Все спокойно. Дом бабушки совсем рядом, вон он, проглядывает за деревьями. По лесу стелется легкий запах домашнего дыма. Элва готовит уху. Юноша пожал плечами.

«Ну, воды все равно надо принести. Что бы вокруг ни происходило…»

– Что бы вокруг ни происходило, всегда нужен очаг, нужна вода, нужна соль и рыба, – сказал кто-то над ее головой.

Дженни встряхнулась. Она сидела на лавке. Щука и нож валялись на полу. Элва смотрела на нее пронзительными черными глазами.

– Ага. – Дженни огляделась. Ей все привиделось? Она подняла рыбу. Конечно, безнадежно сухая и дохлая. Что за шутки у старой саамки?

– Ты ее не почистила?

– Это невозможно. – Дженни раздраженно бросила рыбину на скамью. – Да еще этим ножом.

– Невозможно вернуть к жизни ушедшего. Невозможно отказаться от своей судьбы. А почистить тупым ножом сухую рыбу можно. Но трудно.

– Так зачем вы ее мне дали?

– Чтобы ты попробовала.

– Но у меня не получилось!

Элва пожала плечами:

– Ни у кого сразу не получается.

– Так зачем…

Элва повернулась, ушла к полкам, не дожидаясь ее вопроса. Зашуршала там, как мышь.

«Вот ведь старуха! – возмутилась Дженни. – Как невежливо!»

Саамка вернулась с мешочком алого бархата:

– Чего ты хочешь от него?

Дженни поначалу не поняла, о чем спрашивает Элва. Потом сообразила.

– Да ничего…

– У моего внука сердце больше, чем голова. – Элва села на корточки, развязывая мешочек.

– Что вы имеете в виду?

– Тебя. – В мешочке оказался табак. Элва вынула из-за пояса длинную трубку, насыпала щепоть янтарного порошка, принялась уминать его пальцем.

Дженни заерзала на скамье.

– Он сам мне помог.

«Почему я оправдываюсь? – с возмущением подумала девушка. – Это ведь правда!»

– Конечно. – Элва вытянула щипцами уголек из печки, разожгла трубку. Попыхтела, как пароварка, окуталась клубами дыма и вернулась к Дженни. – В том-то все и дело, что сам. Так всегда с нами.

– Вы о ком?

Элва смотрела на нее любопытными черными глазами, без холода и без тепла, спокойно, с легким интересом, как смотрят на чужого ребенка, который совершает какую-то неопасную глупость:

– О женщинах.

– А… – Дженни выдохнула. Ну и манера общения!

– О женщинах Магуса.

Девушка подпрыгнула на скамейке.

Элва качалась на корточках, как какой-то лесной чертик в коробочке, и Дженни внезапно стало не по себе. Бабушка Арвета была слишком непонятной и слишком обычной. Девушка провела ладонью по лицу, будто убирая паутину, и украдкой нажала на уголки глаз. Но в облике Элвы не было ничего сверхъестественного.

Саамка беззвучно засмеялась, щуря глаза, тихо позванивая нагрудными пряжками:

– Совсем птенчик. Как ты выпорхнула? Кто отдал тебя тьме?

– Какой тьме? – Девушка похолодела.