Печать скорби (Война за мир)

Он сел на место, брезгливо посмотрел на запачканную кетчупом спортивную форму и поднял глаза на Сварога-настоящего. Сказал сдавленно, но очень искренне:

— Убедительно. Весьма впечатляет, признаюсь. Не знаю, как вы это делаете, но... Лучше давайте вернемся к.., прежним обликам. Не ровен час, бойцы начнут пальбу...

— О, у ваших еще и оружие есть? — весело изумился Сварог, но заклинание все же снял — а то в самом деле пальбу устроят, еще заденут кого-нибудь с перепугу. Или официанточка, выглянув и узрев подобную картину, скоренько съедет с умишка. Спортивная форма на Ольшанском вновь превратилась в клетчатую рубашку, а вот пятно от кетчупа никуда не делось, так и осталось. — Или, боярин, желаете окончательно убедиться насчет моей пуленепробиваемости? Желаете пострелять, ваше благородие? Или вам недостаточно отчетов о других стрельбах? Олегова пустошь, допустим. Или инцидент с гаишниками. Или нападение на дом Ланы... Попробуйте, попробуйте. Ай-ай, шашлычок-то остывает...

И он, несомненно рисуясь и делая это совершенно сознательно, впился зубами в сочное мясо. Остальные застыли, прямо по Гоголю, в немой сцене. Шашлычок, вопреки ожиданиям, оказался недурственным, мясо было промариновано неплохо, разве что некоторые куски чуть сыроваты, но оно и понятно — некогда было бывшему хозяину придорожного общепита прожаривать его до полной готовности.

Ольшанский смотрел на него хмуро. Лана же сидела, распахнувши рот и вытаращив глазищи.

— Кто вы такой? — чуть погодя спросил олигарх напрямик. Достал салфетку из стаканчика и принялся пятно оттирать.

— Человек божий, обшит кожей, как говаривали в стародавние времена... — беспечно ответил Сварог с набитым ртом. — Но, насколько я помню, вы обещали начать первым — вроде как на правах хозяина.

Еще одна многозначительная пауза.

— И что вы желаете знать?

— Душа моя, — проникновенно сказал Сварог, тщательно прожевав и проглотив мясо, — я многое желаю знать. Например, решаема ли теорема Ферма и есть ли жизнь на Марсе. Но в данный конкретный момент меня интересует только одно: какого ляда лично вам нужно от Аркаима и от меня. Кажется, это именно вы любезно пригласили меня прокатиться и поговорить? Вот и начинайте, хватит уже вопросов. Устал я.

Над столом повисла гнетущая тишина.

— Ладно, — наконец сдался Ольшанский, бросая салфетку в пепельницу, — ваша взяла. У меня цейтнот, у вас, кажется, тоже, хоть вы и.., ну, неважно. Итак. Давайте все сначала. С какого момента вы желаете начать?

— Если можно, с самого начала и начистоту, — вежливо сказал Сварог. И добавил:

— Раз уж пошла такая пьянка.., то давайте начнем с Аркаима и вашего к нему немалого интереса.

— Аркаим... — Ольшанский словно покатал это название во рту, пробуя на вкус. — Что ж, я готов открыть карты. Но история моего интереса к нему — это долгая история, так что наберитесь терпения, мон шер...

Глава четвертая ДВЕ БИОГРАФИИ

Ольшанский сграбастал бутылку коньяка и — опа! — запрокинув голову, принялся пить прямо из горла, словно он не олигарх никакой, а заурядный российский алкаш. Хотя, конечно, алкаши предпочитают употреблять внутрь чего-нибудь попроще и, главное, подешевше, но в остальном совпадение полное. Многоградусную жидкость Ольшанский пил жадно, пил как воду и выдул, не отрываясь, примерно треть бутылки, а то и поболе. Наконец остановившись, утер рот тыльной стороной ладони, сильно выдохнул и следом шумно втянул в себя воздух.

Судя по тому, как Лана взирала на это действо, ничего необычного для себя она не увидела. Похоже, водилась за олигархом привычка заливать жизненные сложности и стрессовые ситуации крепкими спиртными напитками.

— Я всегда говорил: в этом мире нет места случайностям, все предопределено, все, — произнес Ольшанский, расстегнув несколько пуговиц рубашки и откинувшись спиной на ограду беседки. Поднял палец. — А сначала, как оно и положено, было Слово. И Слово то было явлено в Книге...

Ольшанский взял с продолговатой металлической тарелки шампур с нанизанным на него жареным мясом, повертел задумчиво, положил на место, не притронувшись. Посмотрел на часы. А вообще-то, олигарха слегка забрало от коньяка — появилась некоторая дерганость в движениях и легкая замутненность во взгляде.

— Время у нас еще есть, — сказал Ольшанский. — Кстати, знаете, как называлась та книга? «Дорога в Атлантиду», вот как она называлась...

...Книгу он обнаружил на общественном чердаке того дома, в котором появился на свет и в котором прожил с родителями до получения аттестата зрелости. Такие дома принято было называть домами барачного типа — двухэтажная деревянная уродина, наспех сколоченная в послевоенные годы. Правда, строителям не ставилась тогда задача возводить всенепременно шедевры деревянного зодчества и строить не меньше, чем на века. Задача была иной — склепать временное жилье для тех, кто по комсомольским путевкам или по доброй воле приехал возводить Шантарскую ГЭС.