Печать смерти

Теперь и герцог нахмурился.

– Это неслыханно! – вновь заговорил начальник тайной канцелярии. – Даже Морвейд, запретивший произносить имена Темных, не посмел указывать, кому и каким богам следует молиться!

– Как служителям Благолепного удалось открыть охраняемые ворота? Что еще доносят твои шпионы?

– Почитателями Возрожденного оказалась большая часть привратной стражи, они перебили заступивших с ними на караул товарищей и впустили в город войска императрицы. Мой человек, прибывший из Гверистана, говорит, что анхорнцы вынесли из храмов и разбили статуи восьми богов. Еще говорит, что те, кто отказался признать Эрта истинным богом, объявлены вне закона.

Ги-Нолло остановился. Ему показалось, что правитель не слушает его, задумчиво уставившись куда-то за окно спальни.

– Ваша Светлость…

– Вели послать за Его Благолепием.

Жрец явился довольно скоро.

– Я давно предлагал вам встать на защиту истинной веры. – Ги-Васко не уловил злорадства в голосе священнослужителя. – Императрица оказалась более дальновидна. Знамя Благолепного приносит победу воинству, над которым поднято. Анхорнцы не преминули этим воспользоваться. Что ж, еще не поздно последовать их примеру. Что вам в старых продажных богах, оказывающих покровительство тому, кто принесет жертву побогаче? Разве самому не претит подобное лицемерие? И потом отступившись от старых кумиров, каннингардцы ничего не потеряют, а приобрести могут само бессмертие!

– Послушайте, я не верю в бессмертие, но не мешаю верить в него другим. – Герцог говорил, испытующе глядя на жреца и стараясь по выражению его лица и интонациям угадать, насколько сторонники Благолепного повинны во всей этой заварухе в Гверистане. Открыли ворота единоверцам? Это не первый случай предательства среди осажденных. Однако… С недавних пор Ги-Васко грызла мысль, что Его Благолепие и прочие «возрожденцы» гораздо больше замешаны в тревожных событиях последних недель.

Тогда, после праздника Всех Богов, он не поленился лично посетить Хэйворда в Храме Ифет, надеялся один на один разузнать, отчего вопрос об отражении Эрта, точнее, о его отсутствии так всполошил жрецов на празднике. Но услышал лишь еще одну легенду из разряда: «Во времена, когда мир был молод и боги разгуливали по земле, словно по склонам Незримой Горы…» Из всей той белиберды, что сообщил ему жрец, внимания заслуживали лишь некоторые новые сведения о так называемом «возрождении Эрта». История мелкопоместного дворянчика, по ложному навету осужденного на казнь великим Морвейдом и превратившегося после смерти в бога, была широко известна. В каноническом тексте говорилось, что Эрт пожелал принять смерть от собственной руки, чтобы избавить палача от неблаговидного поступка. На глазах у толпы он упал на меч, пронзив сердце (интересно, как палач решился доверить ему свое оружие), а вечером того же дня, замкнув цепь перерождений, возродился в том же теле, «ибо не было по обе стороны Края никого более благого и совершенного». Ну потом он, понятно, вознесся и так далее…

Эрт Благолепный, или Возродившийся, согласно распространяемой его последователями легенде, анхорнский дворянин, основатель учения, по которому благочестивые люди (следующие законам Эрта) после смерти возрождаются в новом теле. Причем чем более «законопослушны» они были, тем более сладкая жизнь их ждет, в противном случае в новой жизни их уделом станут нищета и болезни, а самые большие грешники рискуют и вовсе не дождаться нового перерождения, и их ожидание в Бездне будет длиться вечно.

Эрт, умерев, возродился в своем же теле, поскольку достиг божественного совершенства, так называемого идеального воплощения, и таким образом стал бессмертным. После чего Эрт вознесся на Незримую Гору, где и присоединился к светлым богам, став девятым в Круге.

Легенда, рассказанная Хэйвордом, проливала свет на причину, по которой Морвейд так круто обошелся со своим подданным. По его. словам выходило, что рыцаря Эрта Ги-Оро обвинили в рубке золотого леса. Ничтожное поместье Ги-Оро граничило с эльфийским королевством. Владыка Гарьера потребовал, чтобы валившего лес на его территории графа казнили, и Морвейд оказал союзнику эту небольшую услугу. В этой части рассказ Первого Учителя вполне походил на правду. В те времена, сразу после Битвы Четырех Стихий, между эльфийскими владыками и правителями людей, после совместной победы над оркскими ордами, царили мир да любовь. А вот, кстати, после того, как воскресший Эрт проклял своих убийц и присоединился к Кругу богов, дружба с эльфами заметно поостыла.

– Попустительствуя тем, кто почитает лжебогов, вы лишаете своих подданных жизни вечной. Не уверовавший всей душой в Эрта никогда не достигнет идеального воплощения. Имперцы, пусть и силой, наставляют их на путь истинный, – вещал между тем жрец.

«Все это звенья одной цепи, – внимая гостю, думал Ги-Васко. – Мрачные пророчества Его Благолепия, обмолвки анхорнского гостя. Империя и Благолепный – недаром они в тот раз сошлись так близко. Потом эта история трехсотлетней давности, а теперь вот захват Гвиреи… Понять бы, к чему все это ведет?»