Печать смерти

Сарбаканский жеребец размеренно вышагивал по мостовой Старого города, рука седока легко касалась поводьев, умное животное не нуждалось в понуканиях и выбирало дорогу, словно читая мысли хозяина. Особняк командира ночной стражи Иринга, графа Ги-Деона, стоял в лучшей части города – всего в квартале от замка Его Светлости герцога Эрихейского. Огромную часть этого самого квартала занимал отстроенный всего пятнадцать лет назад Храм Возрожденного. Подъезжая к собственному дому, капитан с глухим раздражением покосился на новую стену из светлого кирпича, примыкающую к фасаду графского отеля. Последний был возведен еще прапрапрадедом нынешнего графа, фундамент и два нижних этажа сложены из дикого камня, и лишь для третьего, надстроенного уже потомками первого домовладельца, использовались кирпичи из обожженной глины. Но и они за прошедшие столетия успели приобрести благородный бронзовый оттенок. На карнизе второго этажа, когда-то служившем опорой для водостока, пустил корни клен. Хозяин особняка и не думал избавляться от разрушавшего кладку дерева – вот уже не первое десятилетие оно служило талисманом рода Ги-Деонов, даже добавивших кленовый лист к фамильному гербу.

Три года назад жрецам Эрта Благолепного удалось откупить соседний отель, и теперь вместо древнего строения резиденция Ги-Деонов граничила с новехонькой стеной храмового сада. И хотя сам Храм и его парадное крыльцо располагались с другой стороны квартала, капитана «Насаждающих» бесили зачастившие на их улицу паломники. Культ Возрожденного набирал силу прямо на глазах. Пятнадцать лет назад, когда служители Благолепного только появились в городе, в их храм заглядывали разве что из любопытства, ну еще путешественники из Анхорнской империи, где поклонение Эрту стало чуть ли не государственной религией. И вот теперь Храм подмял под себя чуть не целый квартал в Старом городе. В день Возрождения Благолепного его осаждали уже целые толпы. Тайный служитель Прекраснейшей не раз обращал внимание Первых Учителей на наглых пришельцев, морочивших головы добрым эрихейцам своим переродившимся Эртом. Эта самая молодая из появившихся на Хаэле религий подозрительно быстро отвоевывала себе место в древнем культе девяти богов. Что странно, поскольку Эрт, помещенный своими адептами в старый пантеон, смотрелся среди божеств Круга так же чуждо, как его новенький Храм на древних улицах Каннингарда.

«О, Прекраснейшая, сделай меня своим маршалом, и я снесу этот рассадник ереси!» – про себя пообещал Иринг, заворачивая коня к кованым воротам своего отеля. Мысли о желанном возвышении получили дополнительный толчок, и граф Ги-Деон принялся строить новые планы.

* * *

– Я считаю, магистр ошибся, – заметил худосочный субъект в длинном белом хитоне, перепоясанном черным поясом с крупными обсидиановыми бусинами на концах. Желтые змеиные глаза с черными точками зрачков – единственное, что выделялось на непримечательном в остальном лице с небольшим носом, узким подбородком и слегка впалыми щеками. – Я покрутился в Ремесленном квартале, как вы приказывали. Сын златокузнеца Ардеса накануне Новодня действительно не вернулся домой. Его невеста в отчаянии, но родные полагают, что он сбежал из-за того, что потерпел неудачу на цеховом экзамене. Знаете, наверное, что цеховики устраивают свои испытания перед праздником?

Его грузный собеседник коротко кивнул.

– Мне сказали, парень и раньше выкидывал фортели, – продолжил первый свой доклад. – Закончил академию, но вместо того, чтобы продолжить карьеру в армии, решил вернуться в семейный бизнес. Однако и тут ему что-то не покатило, и он двинул в оружейники. Теперь вот с экзаменом вышла промашка. Приятели считают, что сгоряча он мог податься в наемники или во флот.

– И откуда ты всего этого набрался?

– Пришлось потратиться на выпивку для парочки подмастерьев, – пожал плечами змееглазый.

– Ты оставил человека наблюдать за домом?

Худосочный молча кивнул, взгляд говорил: «Обижаете, патрон!»

– Ладно. – Толстяк, облаченный в похожее одеяние, но из более дорогой и тонкой ткани, заворочался, удобнее устраиваясь в мягком кресле. – Как бы то ни было, мы должны найти заклейменного, а окажется он сыном ювелира или бродягой-сиротой, меня волнует мало. Рийс,[9] – имя весьма подходило обладателю желтых глаз, – отправь своих подручных, пусть еще раз прочешут Веселые кварталы.

– Хорошо, но думаю, он в тот же день уехал из города.

– Думаю здесь я! – неожиданно рявкнул толстяк, и его собеседник поспешно вскочил со стула, на котором до того сидел, непринужденно закинув ногу на ногу. Он вытянулся, придав лицу смиренное выражение. Морщинистые веки прикрыли змеиные глаза. – Проверь гостиницы и предупреди стражу на всех городских воротах!

– Слушаюсь. – Рийс почтительно склонил голову.

– Пусть не возвращаются, пока не узнают хоть что-нибудь. Каннингард не такой большой город, чтобы исчезнуть в нем бесследно!

Еще один смиренный поклон.