Печать судьбы

– Это цена, которую платит лодка, чтобы доставить остальных девушек на Территории. Корм. Ты слышала вон того толстяка, – она улыбнулась, продемонстрировав удивительно белые, ровные зубы, которые резко выделялись на ее грязном лице. – Но, думаешь, если не пойдешь в расход, ты долго проживешь? У оборотней свои игры. Они охотятся на людей, которых забирают. Фэйцы смотрят на нас как на тараканов, которых нужно раздавить или закрыть в банки, если мы достаточно интересны, чтобы они соблаговолили рассматривать и изучать нас.

Она повысила голос, когда женщины вокруг нас замолчали, слушая.

– А ангелы? Они ничем не лучше своих демонических собратьев. Свет и тьма, два вида демонов, которые хотят лишь уничтожить твою душу, оставив тело гнить, – она подняла ко мне руку и указала на мои волосы, осмеливаясь схватить длинную прядь. – Но хуже всего вампиры. Мы все это знаем. Они пьют нашу кровь. Делают с нашими телами все, что захотят, до бесчувствия. А потом, когда мы им надоедаем, скармливают своим питомцам. Своим личным мерзким творениям. Драконоподобным существам, которых они называют Охотниками. А по мне, так они больше похожи на пожирателей. Охота подразумевает, что у нас, добычи, есть шанс вырваться с боем.

Мои руки теперь были холодными, проливной дождь становился ледяным, но это едва ли ощущалось, когда слова женщины запали глубоко в сердце, поколебав остатки уверенности.

– Откуда ты вообще это знаешь? Тебя там не было. Иначе бы ты тут не стояла, – указала я, и несколько других девушек издали согласные возгласы.

Женщина фыркнула.

– Мой мужчина был одним из портовых охранников. Он знает. Эти истории нашептал мне именно он.

– Как же тогда ты оказалась здесь? – спросила рыжеволосая девушка с ярко-голубыми глазами. – Почему ты не в безопасности, раз спала с портовым охранником?

Блондинка поджала губы.

– Потому что он решил избавиться от меня и нежеланного ребенка, – она разгладила одежду на слегка выпирающем животе. – Полагаю, это самый простой способ.

Ханну рядом со мной трясло так сильно, что она упала на колени.

– Я… я недостаточно сильна. Я не вынесу этого, Сиенна. Не смогу. Мама говорила мне… всегда есть выход.

Ее слова были бессвязны. Я повернулась к ней, когда она подняла руку к своим волосам. Мой мозг изо всех сил пытался переосмыслить ее слова, пока она вытаскивала заколку из своих каштановых локонов. Длинную, тонкую и смертельно острую.

Ее взгляд встретился с моим.

– Будь храброй ради нас двоих, Сиенна.

Одним быстрым движением Ханна вонзила заостренную заколку в горло. Она булькнула, заваливаясь набок, прежде чем вытащить смертоносное украшение. Кровь хлынула из раны, когда я опустилась рядом с ней на колени.

– Ханна, нет! – я прижала руки к ее горлу, но было слишком поздно. Она пронзила артерию, и ее горячая кровь залила мои ледяные руки.

Рядом со мной послышались крики, когда глаза Ханны в последний раз встретились с моими, ее рот беззвучно шевелился.

Будь храброй. Будь храброй. Будь храброй.

Я видела момент, когда она умерла, свет, мерцающий в ее темно-карих глазах, зрачках, и так странно исчезающий. Словно облако перекрыло зрение, когда душа покинула ее.

– Ушла от нее!

Грубые, мозолистые руки схватили за плечо, и меня отшвырнуло от Ханны в грязь и мерзость загонов.

Я развернулась на четвереньках, чтобы увидеть, как Надзиратели Загонов несут Ханну за лодыжку.

– На корм, – рявкнул тот, что тащил ее.

Я закрыла глаза, борясь со слезами. Не потому, что Ханна не заслуживала моего горя, а потому, что… она была права. Я должна быть храброй ради нас двоих.

Ради себя и Джордана.

Теперь я практически слышала его голос, как всегда, подбадривающий меня.

Если кто-то и может это сделать, так это ты, Сиси.

Я зарылась руками в грязь, чтобы подтянуться, и под своей ладонью почувствовала что-то узкое, твердое, металлическое. Я сжала в руке то, что могло быть только заколкой, которую Ханна пронесла мимо охранников.

Конечно, оружие не было разрешено, но у нее получилось.

Осторожно вытащив из грязи, я вытерла ее о свое платье, счищая большую часть грязи и крови Ханны. На самой толстой части золотого украшения была выгравирована бабочка.

– Лети на свет, девочка-бабочка, – прошептала я, заводя руку назад, скручивая густую массу волос и закалывая их.

Оружие, каким бы маленьким оно ни было, могло дать мне преимущество, в котором я нуждалась. И, возможно, это придаст ужасной смерти Ханны какой-то смысл, если мне удастся остаться в живых, найти Джордана и сбежать.

– Эй, вы. Быстрее, – вернулась заплесневелая сосиска в меховом жилете.

Вспыхнул крохотный огонек надежды. Он выглядел именно так, как можно было ожидать от кого-то, работающего на кланы оборотней, если, конечно, одежда и отчетливый запах мокрой псины были какими-то признаками.

Тогда волки, должно быть, торгуются за нас.

Еще немного, Сиси. Почти на месте.