Печать султана

— Выяснилось кое-что еще. Одна из женщин купила большую партию растения. Она продавала его разным семьям в районе Шамейри за неделю до убийства.

— Есть подозреваемые?

Мишель хмурится:

— К сожалению, нет. Мои люди проверили все дома и опросили соседей. Они подтвердили, что кто-то из жителей заболел на прошлой неделе. Это не значит, что неизвестный нам человек не мог воспользоваться травами для иных целей, однако такое представляется маловероятным. Мы имеем дело с простыми деревенскими семьями, которые вряд ли были связаны с англичанкой.

— Каким образом применяется это зелье?

— Мы предполагаем, что покойная выпила отвар. Сушеные цветы также можно курить, но тогда эффект не столь значителен и не ведет к расширению зрачков. Семена растения ядовиты, однако нет никаких признаков того, что девушка умерла перед тем, как ее бросили в воду. Возможно, наркотик подмешали ей в чай. Жаль, что мы не можем заглянуть в содержимое ее желудка, — бормочет он.

— Где могла англичанка пить чай? И с кем?

— Только не в деревне. Невозможно общаться с местными жителями, не зная их языка.

— Значит, события снова разыгрывались в Шамейри. Обе женщины — английские гувернантки. — Камиль проводит пальцами по пятнам солнечного света на столе. — Интересно, кто-нибудь в семье Исмаила-ходжи говорит на английском языке? — Он поднимает взгляд. — Как насчет его племянницы?

— Янан-ханум?

— Она находилась там, когда нашли тело Ханны Симмонс. Конечно, в то время она была ребенком. — Камиль сжимает губы. — Девушке приходилось несладко. — Он сочувственно качает головой.

Мишель не обращает внимания на слова судьи.

— Девушку скорее всего учили домашние учителя, как и всех женщин ее класса. С ней занималась гувернантка-француженка, однако не исключено, что она также изучала английский. Ее отец один из тех современных политиков, которые сделали головокружительную карьеру в обществе.

— Кажется, он служит в министерстве иностранных дел.

— Да.

— Но девушка живет со своим дядей в Шамейри, а не в доме отца.

— Мать переехала к брату, ходже, когда ее муж взял вторую жену. Он ведь реформатор, — язвит Мишель, — и лицемер. Новое — это хорошо забытое старое.

— Настоящий безумец. Две жены. — Камиль недоверчиво качает головой. — Да это же просто самоубийство.

Они натянуто смеются.

— Достигнув зрелого возраста, Янан-ханум переехала в город, в дом отца. Место весьма уединенное и не подходит для девушки на выданье. Однако после неприятностей, случившихся с ней в нынешнем году, она вновь вернулась в Шамейри.

— Стамбульское общество очень злопамятно. Бедняжка. Интересно, как она сейчас живет.

— Она уехала. Вчера я опрашивал жителей деревни. Люди говорят, что три дня назад с ее служанкой произошел несчастный случай. Она поскользнулась, упала в пруд за домом и чуть не утонула.

— Женщины должны учиться плавать, — раздраженно фыркает Камиль. — Как раз на прошлой неделе мне рассказали о двух семнадцатилетних девочках, утонувших в мелком ручье. Одна упала в воду, а вторая пыталась ее спасти. Обе впали в панику и утащили друг дружку на дно. Абсурдно не учить женщин простейшим навыкам, необходимым для выживания.

— Янан-ханум вытащила служанку из воды, — продолжает Мишель, — однако та потеряла зрение. Должно быть, ударилась головой о камень. Янан-ханум теперь находится на пути к своим родственникам, живущим в Париже. Уехала вчера утром. Очевидно, она собирается учиться за границей.

Камиль размышляет, перебирая в руках четки.

— Интересно. Кто-то из них знал Мэри Диксон.

— Совпадение? — предполагает Мишель.

— Я не верю в совпадения, — бормочет Камиль.

— Если в Шамейри узнали о смерти англичанки, девушка просто могла не перенести две трагедии подряд.

— Вероятно. Однако мне все равно хотелось бы поговорить с ней. Кто сейчас остался в Шамейри?

— Только ее дядя, Исмаил-ходжа, кучер, садовник и несколько приходящих слуг.

— Трудно представить, чтобы кто-то из них пил чай с английской гувернанткой, а тем более давал ей наркотик. — Камиль качает головой. — Что еще расположено вблизи Шамейри?

Мишель встает и в раздумье мерит комнату шагами. Полы халата облегают мускулистые ноги. Внезапно он замирает на месте.

— Интересно…

— Что?

— Морская хамам. Она находится ниже Эмиргана, к северу от Шамейри.

— Да, я слышал о ней. — Камиль задумывается. — Она находится на молу над самой водой, так что люди могут плавать там нагишом.

— Скорее не плавать, а барахтаться. Ведь Эмирган — это женская баня.

— Но что навело тебя на мысль о морской хамам?

— Там удобно устраивать встречи без свидетелей. Ночью баня закрывается, однако попасть туда не составляет труда. Насколько мне известно, ею не пользовались с прошлого года. Обычно она открывается только в середине лета. Поблизости стоят лишь несколько вилл и находятся рыбацкие поселения. Никто из обитателей не помнит никакой англичанки.