Печать Цезаря

Рядом со свободными крестьянами у нас были и рабы. Они принадлежали нам, как сохи и скот. Одни были потомками кельтов, оставшихся на этих местам после бегства своих предводителей, а другие были взяты в плен в войнах против германцев или же даны купцами моему отцу и деду в обмен на мешки с рожью, на скот и на стада свиней. За хорошую боевую лошадь давали четырёх рабов.

Они принадлежали моему отцу и, следовательно, обязаны были отдавать ему весь свой труд; но отец мой кормил их в голодное время и лечил во время болезни. С ними обращались так же хорошо, как и с другими, и они выказывали нам всем большую привязанность. Большая часть из них жила уже так давно на нашей земле, что не помнили своей родины и забыли свой родной язык. Тяжёлые полевые работы притупляют умственные способности и делают людей забывчивыми, а это большое счастье для них!

Крестьяне и рабы были заняты землепашеством, а когда надо было выступать в поход против неприятеля, отец мой призывал к оружию вовсе не их, а хорошо обученных для этой цели воинов — всадников и конюхов.

Всадники носили дорогое оружие и золотые обвясла у шлемов; конюхи, по большей части поступавшим потом во всадники, носили такое же оружие.

Наши воины проводили большую часть времени, упражняясь с моим отцом. Они умели усмирять лошадей, владеть копьём и мечом, пускать дротик, рубить секирой и петь военные песни.

В нашей деревне у каждого из них был свой домик, и у многих были жёны и дети. Но ежедневно за ужином они занимали место за столом своего предводителя: отец сидел на почётном месте, потом садились всадники и затем конюхи.

Сидя на связках соломы, они угощались мясом оленей, быков, баранов и кабанов, и наиболее храбрые получали наилучшие куски; пили они сикеру, мёд и итальянские вина и пировали до глубокой ночи.

Отец особенно гордился тем, что мог досыта их накормить и напоить. Он говорил, что хорошее мясо и доброе вино развивают храбрость. Он знал, что эти люди последуют за ним в самую гущу битвы, что ни один из них не отступит и в случае его гибели не останется в живых. Они были его товарищами по играм, на охоте и на войне; они принадлежали друг другу на жизнь и на смерть. Как-то один из них шутя наметил, что отец кормит их деревянными ложками. И он тотчас же послал в Лютецию к мастеру купить для всадников золотые ложки, а для конюхов серебряные, и точно так же шутя сказал им:

— Ни на золото, ни на серебро мне не купить таких воинов, как вы, а с такими воинами, как вы, я добуду золота и серебра.

Таким образом он содержал десять всадников и двадцать конюхов. Если случалось, что какое-нибудь подвластное отцу владение оставалось без хозяина, умершего и не оставившего детей, то отец дарил его наиболее достойному из воинов, что сильно поддерживало их верность.

Каждый вечер у нас накрывался длинный стол, срубленный из неотёсанных досок, положенных на козлы, и вокруг него усаживались пирующие. Комната освещалась факелами, и пирующих увеселял бард, слепой старик Вандило, подыгрывавший себе на маленькой арфе и знавший все предания Галлии и Британских островов, а также все подвиги моих предков. Чудодейственным словом своим он умел прекратить споры, успокоить ссоры, иногда вспыхивавшие во время пиршеств. Стол увеличивался, когда кто-нибудь из ваших соседей, какой-нибудь именитый житель Лютеции, или путешественник, или проезжий купец просил приюта и гостеприимства. Дорогие напитки лились обильнее, а арфа Вандило звучала громче. И все окрестные барды собирались, как мухи на мёд.

Таким образом мой отец, жил как царь среди своих Подвластных воинов, крестьян и рабов. Слава о его храбрости и гостеприимстве распространялась во всей Галлии. Барды пели о нём, что золото зарождалось под копытами его лошади и водопадами лилось из рек его; что дом его был волшебным домом, так как он расширялся по мере появления гостей. Они воспевали его щедрость и гостеприимство, пели о том, что погреба его всегда были полны винами и мёдом, а хлева такие, что стоило после пиршества бросить туда обглоданную кость свиньи, чтобы из неё рождалась новая свинья, подобно тому, как в одном волшебном британском замке заколотые и съеденные быки постоянно оживали. Барды, разгорячённые вином, особенно старательно воспевали щедрость отца.

Надо простить бардам эти небольшие погрешности ведь только благодаря им в памяти людей сохраняются воспоминания о славных подвигах героев...

III. Беборикс и Эпонина

Когда я был маленьким, мне не позволяли присутствовать на этих пиршествах и я никогда не входил в ту комнату, где пировали. При народе, на маленько площади перед нашим домом и на улицах деревни отец никогда не говорил со мной и не ласкал меня. Таков уж был обычай у галлов, и воин постыдился бы выказать любовь к своим детям. Я чувствовал, что в душе он меня любит, но его важный и строгий вид пугал меня.