Печать Владимира. Сокровища Византии (сборник)

– Нет, сокровища не принадлежат любимому брату Олега. Те, кто владеет ими, в них не нуждаются. К тому же они очень злые. Я попросила своего возлюбленного выгнать их из леса.

– Бог ты мой! Ты говоришь о призраках берендеев! – недоверчиво воскликнул Артемий.

– Замолчи!

Подлипа прикрыла рот изящной рукой. Ее глаза расширились от ужаса.

– Их имя нельзя произносить вслух! Кто знает, не слышат ли они нас? Это может навредить князю. А теперь уходи, боярин. Скоро вернется отец. Не надо, чтобы он видел тебя здесь.

– Разумеется! Тем более что твой отец ничего не знает о ночных свиданиях, которые ты назначаешь Олегу, – лукаво ответил Артемий.

Подлипа онемела от изумления, но через несколько секунд воскликнула:

– Как ты узнал, боярин? Я не говорила тебе о них! Я умею хранить тайны!

– Как? – улыбаясь, ответил Артемий, уже начавший спускаться. – Ради этого я непременно приду к тебе еще раз.

Едва Артемий успел спрыгнуть на землю и надеть плащ, до него донесся топот копыт. Подойдя к воротам, он увидел Прокопа со всклокоченной бородой, входившего в свои владения. После обычных приветствий Артемий спросил, удачной ли была охота.

– Твои молодцы загнали огромного кабана. Я таких еще не видывал. Но убил его Олег! Это еще один повод гордиться будущим зятем.

– Правда? – холодно откликнулся Артемий. – Давай поговорим о твоем будущем зяте вдали от любопытных.

– Сегодня твои желания – закон в моем доме, – добродушно согласился старый боярин. – Почему бы нам не отправиться в баню? Я хотел предложить тебе попариться, до того как начнется пир. До приезда остальных, которые присоединятся к нам позднее, у тебя будет время поговорить о моем будущем зяте и обо всем, что у тебя на сердце.

Дознаватель согласился. Он любил этот обычай, согласно которому зимой, равно как и летом, пир мог начинаться или заканчиваться посещением бани хозяина дома. Пока женщины следили за приготовлением пищи, мужчины любили час-два отдохнуть на широких скамьях в клубах пара, похлестать себя по бокам березовыми вениками, чтобы «изгнать из тела болезни», поокатывать себя холодной и горячей водой и обсудить последние события, попивая квас. Потом, облачившись в чистое, они шли к столу. Сам Владимир часто приглашал дружинников в бани, примыкавшие к дворцу. Он охотно проводил несколько часов в обществе бояр и отроков, которые были счастливы разделить с князем простые радости. Как и князь Смоленский, который вел удивительно скромный для его положения и возраста образ жизни, Артемий признавал только эту одну-единственную плотскую утеху.

Бояре направились к приземистому зданию из еловых бревен с плоской крышей. Дознаватель вошел вслед за Прокопом в предбанник и вслед за хозяином дома полностью разделся. Он аккуратно положил свой варяжский талисман – камень с вырезанной криптограммой «Сила небесная» – в карман рубахи, которую прикрыл другой одеждой.

– Что ты прячешь с такой осторожностью? Немного легкомысленный сувенир в память о какой-нибудь любовной интрижке? – подмигнув Артемию, спросил Прокоп.

Боярин нахмурился.

– Это древняя реликвия, которая имеет ценность лишь для меня одного. У меня нет привычки хранить легкомысленные сувениры, равно как и затевать любовные интрижки.

– А я не привык, чтобы в моем доме прятали вещи! – возразил хозяин. – Тебя здесь не обворуют! Но не обижайся, боярин. Идем-ка в баню, пар расслабляет тело и омолаживает ум.

Артемий и Прокоп вошли. Слева от двери на полках стояли пустые ушаты и лежали березовые веники. Справа пять раскаленных больших камней уже были готовы для совершения банного ритуала. Остальное пространство занимали несколько широких скамей и бочек, наполненных свежей водой. Мужчины взяли по ушату, наполнили их и вылили воду на раскаленные камни, которые мгновенно высохли. От камней тут же пошли густые клубы пара. Бояре повторили это действие несколько раз и вскоре с трудом могли различать друг друга в плотных белых облаках. Затем, вооружившись березовыми вениками, они принялись хлестать друг друга по спине и бокам, призывая бить как можно сильнее.

– Как гласит пословица, пар костей не ломит, но изгоняет болезни, – сказал Прокоп, выливая очередной ушат на камни. – А теперь, боярин, похлещи-ка меня по спине, да изо всех сил. Это единственное лечение, которое безропотно принимает мое тело.

Артемий принялся за работу, а Прокоп сопровождал каждый удар радостными возгласами. Наконец мужчины растянулись на стоявших тут же скамьях.

– В бане человек трижды меняет кожу, и четвертая кожа – самая подходящая, – заявил Прокоп, потягиваясь.